Луна взошла. Ее
диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой. На нас упали кружевные тени от листвы, я и старуха покрылись ими, как сетью. По степи, влево от нас, поплыли тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны, они стали прозрачней и светлей.
Неточные совпадения
Время шло, а кругом
было по-прежнему тихо. Я тоже начал думать, что Дерсу ошибся, как вдруг около месяца появилось матовое пятно с радужной окраской по наружному краю. Мало-помалу
диск луны стал тускнеть, контуры его сделались расплывчатыми, неясными. Матовое пятно расширялось и поглотило наружное кольцо. Какая-то мгла быстро застилала небо, но откуда она взялась и куда двигалась, этого сказать
было нельзя.
Багровая заря вечером и мгла на горизонте перед рассветом
были верными признаками того, что утром
будет мороз. Та к оно и случилось. Солнце взошло мутное, деформированное. Оно давало свет, но не тепло. От
диска его кверху и книзу шли яркие лучи, а по сторонам
были светящиеся радужные пятна, которые на языке полярных народов называются «ушами солнца».
Только не надобно
было задумываться или много говорить, а то вместо горчицы можно
было попасть ложкой в сахар… если кто-нибудь повертывал
диск.
Небо тоже изменилось. Оно стало беловатым. Откуда-то сразу появились тонкие слоистые тучи. Сквозь них еще виднелся
диск солнца, но уже не такой ясный, как раньше. На него можно
было смотреть невооруженным глазом. Тучи быстро сгущались. Когда я второй раз взглянул на небо, то местонахождение солнца определил только по неясно расплывчатому светлому пятну. Кое-где у берега появились клочья тумана. Скоро начал моросить дождь.
Диск луны, огромный, кроваво-красный, поднимался за деревьями парка; он смотрел, как глаз чудовища. Неясные звуки носились в воздухе, долетая со стороны деревни. Под окном в траве порой раздавался шорох: должно
быть, крот или ёж шли на охоту. Где-то
пел соловей. И луна так медленно поднималась на небо, точно роковая необходимость её движения
была понятна ей и утомляла её.
Солнце взошло. Его огромный
диск, весь пересеченный и разделенный черными ветвями кустов, красен, как кровь. Сегодня
будет, кажется, жарко. Мой сосед — что станется с тобой? Ты и теперь ужасен.
Над черным краем земли неподвижно висел багрово-красный
диск луны, и все кругом
было так загадочно, тихо и странно.
Устанавливая походную метеорологическую станцию, я обратил внимание на быстрое падение барометра. Надо
было ожидать сильного шквала, признаки которого
были уже налицо. Тучи спустились совсем низко и, казалось, бежали над самой водой. Горизонт исчез, море приняло грязножелтую окраску, волны пенились и неистово бились о берег, вздымая водяную пыль. Вдруг завеса туч разом разорвалась. На короткое время показался неясный
диск солнца.
Парк
был действительно окутан мраком, но в цветнике
было сравнительно светлее, так как на него падал слабый матовый свет последней четверти лунного
диска.
Долго Зенон не мог ничего выбрать, но, наконец, взяв в руки один золотой амулет, изображающий солнечный
диск с прямыми лучами, он задумался и потом соединил это с другим, меньшим
диском, на котором
было изображение сладострастной богини Ма, с ее закрытыми глазами. Зенон весело взглянул на Нефору и сказал ей...
— Положи диадему с маленьким
диском и богиню Ма на лоб, а большой
диск укрепи на груди, чтобы лучи его утопали и местами бы вырывались из-под складок туники. Надень светло-зеленого цвета тунику или цвета зреющей вишни на солнце… Вишневый цвет тебе, кажется, больше
будет идти в этом уборе… Жрец Ма всегда имеет посох из вишни…
— Сейчас мы все кончим: я тебе все рассказал, что надо сделать. Ты понимаешь: надо тончайшие рясны цепочек спустить с диадемы к лучам большого
диска на груди, и ими тебя, как богиню, броней опоясать… И ты
будешь сама, как Ма богиня, прекрасна.