Неточные совпадения
Как раз в это время в Узле открывалось
отделение государственного банка, и мужья двух сестриц сразу получили места
директоров.
Но Горохов был столоначальник всем естеством своим, и притом такой столоначальник, который с минуты на минуту ждал, что его позовут в кабинет
директора и скажут:"Не хотите ли место начальника
отделения?"Поэтому, даже в такую опасную минуту, когда кофточка на груди у Наденьки распахнулась, — даже и тогда он не мог выжать из своих мозгов иной мысли, кроме:"Делу — время, потехе — час".
— И прекрасно, мой друг, делаешь, — хвалит его отец, — и я выслушиваю, когда начальник
отделения мне возражает, а иногда и соглашаюсь с ним. И
директор мои возражения благосклонно выслушивает. Ну, не захочет по-моему сделать — его воля! Стало быть, он прав, а я виноват, — из-за чего тут горячку пороть! А чаще всего так бывает, что поспорим-поспорим, да на чем-нибудь середнем и сойдемся!
Одним словом, Евгений Филиппыч принадлежал к одной из тех солидных чиновничьих семей, которые считают в прошлом несколько поколений начальников
отделения и одного вице-директора (Филипп Андреич).
Толстый кучер советника питейного
отделения, по правам своего барина, выпив даром в ближайшем кабаке водки, спал на пролетке. Худощавая лошадь
директора гимназии, скромно питаемая пансионским овсом, вдруг почему-то вздумала молодцевато порыть землю ногою и тем ужасно рассмешила длинновязого дуралея, асессорского кучера.
— Есть места министров, — говорил Петр Иваныч, — товарищей их,
директоров, вице-директоров, начальников
отделений, столоначальников, их помощников, чиновников особых поручений, мало ли?
М.О. Альберт — я его знал в 1897 году
директором Московского
отделения немецкого Общества электрического освещения, где были пайщиками и крупные капиталисты, коренные москвичи.
Менялись главные начальники, менялись директоры, мелькали начальники
отделения, а столоначальник четвертого стола оставался тот же, и все его любили, потому что он был необходим и потому что он тщательно скрывал это; все отличали его и отдавали ему справедливость, потому что он старался совершенно стереть себя; он все знал, все помнил по делам канцелярии; у него справлялись, как в архиве, и он не лез вперед; ему предлагал
директор место начальника
отделения — он остался верен четвертому столу; его хотели представить к кресту — он на два года отдалил от себя крест, прося заменить его годовым окладом жалованья, единственно потому, что столоначальник третьего стола мог позавидовать ему.
Нет-с, я старовер, и я сознательно старовер, потому что я знал лучшее время, когда все это только разворачивалось и распочиналось; то было благородное время, когда в Петербурге школа устраивалась возле школы, и молодежь, и наши дамы, и я, и моя жена, и ее сестра… я был начальником
отделения, а она была дочь
директора… но мы все, все были вместе: ни чинов, ни споров, ни попреков русским или польским происхождением и симпатиями, а все заодно, и… вдруг из Москвы пускают интригу, развивают ее, находят в Петербурге пособников, и вот в позапрошлом году, когда меня послали сюда, на эту должность, я уже ничего не мог сгруппировать в Петербурге.
Пришел батюшка. В обоих
отделениях первого класса учил не свой, гимназический священник, а из посторонней церкви, по фамилии Пещерский. А настоятелем гимназической церкви был отец Михаил, маленький, седенький, голубоглазый старичок, похожий на Николая-угодника, человек отменной доброты и душевной нежности, заступник и ходатай перед
директором за провинившихся почти единственное лицо, о котором Буланин вынес из стен корпуса светлое воспоминание.
А в четверг, после утреннего чая, всех кадет младшей роты, вместо того чтобы распустить по классам, построили в рекреационной зале. Собрались воспитатели всех четырех
отделений, первого и второго класса, и наконец — и это было уж совсем необыкновенным явлением — пришел
директор. Было еще не светло, и в классах горели лампы.
Господи Боже! какую бы вы ералашь подняли, да и сам начальник
отделения начал бы мне так же кланяться в пояс, как он теперь кланяется перед
директором».
Вместо Самбурского
директором канцелярии был назначен Я—ч, человек совсем другого сорта и других правил. Он на первых же порах столкнулся с Ивашиным, который все еще продолжал хлопотать об эмеритуре для русских чиновников. Повздорив с начальником
отделения, новый
директор сказал ему...
Через два-три месяца он отлично овладел обеими формами душевного расстройства: и молчаливым, как у отца Вениамина, и болтливо-возбужденным, как у отставного унтер-офицера Капитона Мусатова. Он держался первой формы: она была удобнее и вернее.
Директор вряд ли подозревал его: обращался с ним ласково, предлагал даже перевести в привилегированное
отделение и бросить тяжелое кузнечное дело.
Обширная усадьба, несколько деревянных бараков, два-три больших каменных корпуса, паровая машина стучит целый день, освещение электрическое, в кухне все стряпают на пару, даже жаркое выходит готовым из парового шкапа; вокруг поля есть запашка, рига, скотный двор, кузница. В каждом
отделении — мужском и женском — мастерские. Буйные особо, и у них садики, где их держат в хорошую погоду почти целый день. Ему предложил
директор выбрать какое-нибудь ремесло. Он взял кузнечное.
Виттих и Перновский не терпели один другого. Из-за количества уроков они беспрестанно подставляли друг другу ножку. Перновский читал в старшем
отделении. На первые два года по его предмету бывал всегда особый преподаватель, всего чаще инспектор или
директор. А тут Виттих захватил себе ловко и незаметно и эти часы; Перновский еще ядовитее возненавидел его, хотя снаружи они как будто и ладили.
Такие фигуры уже не встречаются теперь в Париже. Никто в этом старике, с наружностью русского столоначальника николаевского времени, не признал бы создателя"Фенеллы"и"Фра-Дьяволо". Как
директор Консерватории, он совсем не занимался ее сценическим
отделением, да и вряд ли что-нибудь понимал по этой части.