Неточные совпадения
Хотя распоряжения капитана были вполне толковы, помощник вытаращил глаза и беспокойно помчался с тарелкой к себе в каюту, бормоча: «Пантен, тебя озадачили. Не хочет ли он попробовать контрабанды? Не выступаем ли мы под черным флагом пирата?» Но здесь Пантен запутался в самых
диких предположениях. Пока он нервически уничтожал рыбу, Грэй спустился в каюту, взял
деньги и, переехав бухту, появился в торговых кварталах Лисса.
Дико́й. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о
деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
— Эк тебе далась эта Фотьянка, — ворчала Устинья Марковна, отмахиваясь рукой от пустых слов. — Набежала
дикая копейка — вот и радуются. Только к дому легкие-то
деньги не больно льнут, Марьюшка, а еще уведут за собой и старые, у кого велись.
— Чего ты сумлеваешься, глупая? — усовещивала ее старуха. —
Дикие у них
деньги… Не убудет небось, ежели и пошутят в другой раз.
Баушка Лукерья не спала всю ночь напролет, раздумывая, дать или не дать
денег Кишкину. Выходило надвое: и дать хорошо, и не дать хорошо. Но ее подмывало налетевшее
дикое богатство, точно она сама получит все эти сотни тысяч. Так бывает весной, когда полая вода подхватывает гнилушки, крутит и вертит их и уносит вместе с другим сором.
Баушку Лукерью взяло такое раздумье, что хоть в петлю лезть: и дать
денег жаль, и не хочется, чтобы Ермошке достались
дикие денежки. Вот бес-сомуститель навязался… А упустить такой случай — другого, пожалуй, и не дождешься. Старушечья жадность разгорелась с небывалой еще силой, и баушка Лукерья вся тряслась, как в лихорадке. После долгого колебания она заявила...
«Я, говорит, человек не общественный,
дикий, словесности не имею, ни у кого не бываю;
деньги у меня, конечно, есть, да ведь это на черный день — было бы с чем и глаза закрыть.
Смысл тот, что история, природа человека и бог показывают нам, что, пока будут два человека и между ними хлеб,
деньги и женщина, — будет война. То есть, что никакой прогресс не приведет людей к тому, чтобы они сдвинулись с
дикого понимания жизни, при котором без драки невозможно разделить хлеб,
деньги (очень хороши тут
деньги) и женщину.
Не может человек нашего времени, исповедуй он или не исповедуй божественности Христа, не знать, что участвовать в качестве ли царя, министра, губернатора, или урядника в том, чтобы продать у бедной семьи последнюю корову на подати для того, чтобы отдать эти
деньги на пушки или на жалованье и пансионы роскошествующим, праздным и вредным чиновникам; или участвовать в том, чтобы посадить в тюрьму кормильца семьи за то, что мы сами развратили его, и пустить семью его по миру; или участвовать в грабежах и убийствах войн; или во внушении вместо Христова закона
диких идолопоклоннических суеверий; или загнать забежавшую на свою землю корову человека, у которого нет земли; или с человека, работающего на фабрике, вычесть за нечаянно испорченный предмет; или содрать вдвое за предмет с бедного только потому, что он в крайней нужде; не может не знать ни один человек нашего времени, что все эти дела — скверные, постыдные и что делать их не надо.
Порфир Порфирыч тяжело раскашлялся, схватившись за надсаженную простудой грудь, и даже выпустил из кулака
деньги. Я подал ему стакан воды, и пьяница поблагодарил меня улыбнувшимися глазами. Меня начинала интересовать эта немного
дикая сцена.
Из этого следует, что, во-первых, ругательство и все бешенство его, хотя и неприятны, но не особенно страшны, и кто, убоявшись их, отступился бы от
денег и подумал, что их уж и получить нельзя, тот поступил бы очень глупо; во-вторых, что напрасно было бы надеяться на исправление
Дикого посредством каких-нибудь вразумлений, привычка дурить уж в нем так сильна, что он подчиняется ей даже вопреки голосу собственного здравого смысла.
Отдача
денег, как факт материальный и наглядный, даже в сознании самого
Дикого пробуждает некоторое размышление: он сознает, как он нелеп, и сваливает вину на то, «что сердце у него такое»!
«Я отдать — отдам, а обругаю!» И надо полагать, что чем значительнее выдача
денег и чем настоятельнее необходимость ее, тем сильнее ругается
Дикой…
— Ужасный человек! Сколько он натворил за эти годы
диких выходок… Сколько прожил
денег!
Ваши
деньги понеслись бы у нее в хвосте
диким аллюром.
Кроме этого дома, за Маней
деньгами тысяч двадцать и еще какая-то Мелитоновская пустошь со сторожкой, где, как говорят, множество кур и уток, которые без надзора становятся
дикими.
При теперешнем состоянии науки иначе и быть не может; но все-таки казалось
диким и бессмысленным получать
деньги за труд, не принесший никому пользы.
В Лондоне показывали
диких зверей и за смотренье брали
деньгами или собаками и кошками на корм
диким зверям.
На дворе было темно. Видны были одни только силуэты деревьев да темные крыши сараев. Восток чуть-чуть побледнел, но и эту бледность собирались заволокнуть тучи. В воздухе, уснувшем и окутанном во мглу, стояла тишина. Молчал даже дачный сторож, получающий
деньги за нарушение стуком ночной тишины, молчал и коростель — единственный
дикий пернатый, не чуждающийся соседства со столичными дачниками.