Неточные совпадения
Володя ущипнул меня очень больно за ногу; но я даже не оглянулся: потер только рукой то место и продолжал с чувством
детского удивления, жалости и благоговения следить за всеми
движениями и словами Гриши.
Нет в ней строгости линий, белизны лба, блеска красок и печати чистосердечия в чертах, и вместе холодного сияния, как у Софьи. Нет и
детского, херувимского дыхания свежести, как у Марфеньки: но есть какая-то тайна, мелькает не высказывающаяся сразу прелесть, в луче взгляда, в внезапном повороте головы, в сдержанной грации
движений, что-то неудержимо прокрадывающееся в душу во всей фигуре.
Она не была красавицей; лицо у ней было совсем неправильно; но в этой еще формировавшейся, с
детскими угловатыми
движениями девушке Агриппина Филипьевна чувствовала что-то обещающее и очень оригинальное.
Колесо готово уже было раздавить маленькое
детское тельце, как он с силой, какую дает только отчаяние, одним
движением перевернул тяжелый экипаж, и девочка осталась цела и невредима.
Говорят: посмотрите, как дети беспечно и весело резвятся, — и отсюда делают посылку к их счастию. Но ведь резвость, в сущности, только свидетельствует о потребности
движения, свойственной молодому ненадломленному организму. Это явление чисто физического порядка, которое не имеет ни малейшего влияния на будущие судьбы ребенка и которое, следовательно, можно совершенно свободно исключить из счета элементов, совокупность которых делает завидным
детский удел.
Цель их пребывания на балконе двоякая. Во-первых, их распустили сегодня раньше обыкновенного, потому что завтра, 6 августа, главный престольный праздник в нашей церкви и накануне будут служить в доме особенно торжественную всенощную. В шесть часов из церкви, при колокольном звоне, понесут в дом местные образа, и хотя до этой минуты еще далеко, но
детские сердца нетерпеливы, и детям уже кажется, что около церкви происходит какое-то приготовительное
движение.
Рабочий день кончился. Дети целуют у родителей ручки и проворно взбегают на мезонин в
детскую. Но в девичьей еще слышно
движение. Девушки, словно заколдованные, сидят в темноте и не ложатся спать, покуда голос Анны Павловны не снимет с них чары.
Раннее утро, не больше семи часов. Окна еще не начали белеть, а свечей не дают; только нагоревшая светильня лампадки, с вечера затепленной в углу перед образом, разливает в жарко натопленной
детской меркнущий свет. Две девушки, ночующие в
детской, потихоньку поднимаются с войлоков, разостланных на полу, всемерно стараясь, чтобы неосторожным
движением не разбудить детей. Через пять минут они накидывают на себя затрапезные платья и уходят вниз доканчивать туалет.
И именно таким, как Прелин. Я сижу на кафедре, и ко мне обращены все
детские сердца, а я, в свою очередь, знаю каждое из них, вижу каждое их
движение. В числе учеников сидит также и Крыштанович. И я знаю, что нужно сказать ему и что нужно сделать, чтобы глаза его не были так печальны, чтобы он не ругал отца сволочью и не смеялся над матерью…
— Да я удивляюсь, что вы так искренно засмеялись. У вас, право, еще
детский смех есть. Давеча вы вошли мириться и говорите: «Хотите, я вам руку поцелую», — это точно как дети бы мирились. Стало быть, еще способны же вы к таким словам и
движениям. И вдруг вы начинаете читать целую лекцию об этаком мраке и об этих семидесяти пяти тысячах. Право, всё это как-то нелепо и не может быть.
Внизу послышался громкий голос Августа Антоныча (должно быть, он говорил про меня), потом
детские голоса, потом смех, беготня, а через несколько минут в доме все пришло в прежнее
движение, как будто никто не знал и не думал о том, что я сижу в темном чулане.
— Я их теперь и не начну больше никогда с ней!.. — сказала дама и при этом от досады сделала
движение рукою, от которого лежавшая на перилах афиша полетела вниз. — Ах! — воскликнула при этом дама совершенно
детским голосом и очень громко, так что Янсутский вздрогнул даже немного.
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь
движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки,
детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
— А ну скорее; держи ровно, чтоб не бился! Сергей взял Федю за ноги и за руки, а Катерина Львовна одним
движением закрыла
детское личико страдальца большою пуховою подушкою и сама навалилась на нее крепкой, упругой грудью.
Даже Глаша и та находила нужным почему-то фукать на меня, как кошка, а когда случайно встречалась со мной, не успев скрыться, как молния, она опускала глаза и делала сердитое лицо; в течение лета девушка совсем сформировалась и выглядела почти красавицей, если бы не резкие, угловатые
движения, которые все еще отзывались
детским возрастом.
И крепкий ее сон и
детская беспомощность тела вызвали у него доброе удивление. Поглядывая на нее сбоку и успешно побеждая непроизвольные
движения своих длинных рук, он долго, почти до света, смирненько сидел около нее, слушая, как в доме ревели и визжали пьяные люди, а когда в городе, на колокольне собора, пробило четыре часа, разбудил ее, говоря...
Затаив дыхание, вся охваченная волнением, Васса проделывала со своим блюдцем и лицом то же самое. То есть сначала водила своим
детским пальчиком под дном блюдца, затем поднимала костлявую ручонку и на своем собственном птичьем лице производила такие же
движения, что и Паланя.
Ни одного нерассчитанного, резкого
движения… Ни одной восторженно-детской нотки! Все монотонно, скучно и чинно. Задавленная искренняя
детская радость не пробивалась ни на йоту под этой ненужной чинностью ребят.
«И Наташа уходила в
детскую кормить своего единственного мальчика Петю. Никто ничего не мог ей сказать столько успокоительного, разумного, сколько это трехмесячное маленькое существо, когда оно лежало у ее груди, и она чувствовала его
движение и сопение носиком. Существо это говорило: «Ты сердишься, ты ревнуешь, ты хотела бы ему отомстить, ты боишься, а я вот он. А я вот он»… И отвечать нечего было. Это было больше, чем правда».
что его лицо и даже
движения совершенно изменились: они выражали теперь бойкий ум,
детское самодовольство от сознания этого ума и какую-то презрительную небрежность, так что, признаюсь, несмотря на жалкое положение, в котором он находился, мой старый знакомый уже внушал мне не сострадание, а какое-то несколько неприязненное чувство.
У братьев Бакст собирались часто. Там еще раньше я встречался с покойным В.Ковалевским, когда он носил еще форму правоведа. Он поражал, сравнительно со студентами, своей любознательностью, легкостью усвоения всех наук, изумительной памятью, бойкостью диалектики (при
детском голосе) и необычайной склонностью участвовать во всяком
движении. Он и тогда уже начал какое-то издательское дело, переводил целые учебники.
Снова он размахнул гитарой, снял фуражку, выставил ее вперед себя, на два шага приблизился к окнам и снова сказал свою непонятную фразу: «Messieurs et mesdames, si vous croyez que je gagne quelque chosse», — которую он, видно, считал очень ловкой и остроумной, но в голосе и
движениях его я заметил теперь некоторую нерешительность и
детскую робость, которые были особенно поразительны с его маленьким ростом.
Стройная, гибкая блондинка, с той прирожденной грацией
движений, не поддающейся искусству, которая составляет удел далеко не многих представительниц прекрасного пола, с большими голубыми, глубокими, как лазуревое небо, глазами, блестящими как капли утренней росы, с правильными чертами миловидного личика, дышащими той
детской наивностью, которая составляет лучшее украшение девушки-ребенка, она была кумиром своего отца и заставляет сильно биться сердца близких к ее отцу рыцарей, молодых и старых.
Стройная, гибкая блондинка, с той прирожденной грацией
движений, не поддающейся искусству, которая составляет удел далеко не многих представительниц прекрасного пола, с большими голубыми, глубокими, как лазуревое небо, глазами, блестящими, как капли утренней росы, с правильными чертами миловидного личика, дышащими той
детской наивностью, которая составляет лучшее украшение девушки-ребенка, она была кумиром своего отца и заставляла сильно биться сердца близких к ее отцу рыцарей, молодых и старых.
Он был такой же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная
детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый невинный, ребяческий вид, которого однако она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым
движением стала на колени.
Идея интернационала родилась в революционной атмосфере зеленых социалистических надежд, первых
детских грез социализма, и соответствовала она детски-незрелому состоянию рабочего
движения.
Так же трудно было кормить его, — жадный и нетерпеливый, он не умел рассчитывать своих
движений: опрокидывал чашку, давился и злобно тянулся к волосам скрюченными пальцами. И был отвратителен и страшен его вид: на узеньких, совсем еще
детских плечах сидел маленький череп с огромным, неподвижным и широким лицом, как у взрослого. Что-то тревожное и пугающее было в этом диком несоответствии между головой и телом, и казалось, что ребенок надел зачем-то огромную и страшную маску.