Неточные совпадения
Тихо все, воздух легкий; травка
растет —
расти, травка Божия, птичка поет — пой, птичка Божия,
ребеночек у женщины на руках пискнул — Господь с тобой, маленький человечек,
расти на счастье, младенчик!
Долго Галактион ходил по опустевшему гнезду, переживая щемящую тоску. Особенно жутко ему сделалось, когда он вошел в детскую. Вот и забытые игрушки, и пустые кроватки, и детские костюмчики на стене… Чем бедные
детки виноваты? Галактион присел к столу с игрушками и заплакал. Ему сделалось страшно жаль детей. У других-то все по-другому, а вот эти будут сиротами
расти при отце с матерью… Нет, хуже! Ах, несчастные
детки, несчастные!
— Перестань, Дуня, — ласково уговаривал ее Груздев и потрепал по плечу. — Наши самосадские старухи говорят так: «Маленькие
детки матери спать не дают, а большие
вырастут — сам не уснешь». Ну, прощай пока, горюшка.
— Нет, мужчины совсем наоборот… Взять вот хоть вас. Вот сейчас сидим мы с вами, разговариваем, а где-нибудь
растет девушка, которую вы полюбите, и женитесь, заведете
деток… Я это к слову говорю, а не из ревности. Я даже рада буду вашему счастью… Дай бог всего хорошего и вам и вашей девушке. А под окошечком у вас все-таки пройду…
— Нет, ты, касатка, этого не говори. Это грех перед богом даже. Дети — божье благословение. Дети есть — значить божье благословение над тобой есть, — рассказывала Домна, передвигая в печи горшки. — Опять муж, — продолжала она. — Теперь как муж ни люби жену, а как родит она ему
детку, так вдвое та любовь у него к жене
вырастает. Вот хоть бы тот же Савелий: ведь уж какую нужду терпят, а как родится у него дитя, уж он и радости своей не сложит. То любит бабу, а то так и припадает к ней, так за нею и гибнет.
— Бога не вижу и людей не люблю! — говорит. — Какие это люди, если друг другу помочь не могут? Люди! Против сильного — овцы, против слабого — волки! Но и волки стаями живут, а люди — все врозь и друг другу враги! Ой, много я видела и вижу, погибнуть бы всем! Родят
деток, а
растить не могут — хорошо это? Я вот — била своих, когда они хлеба просили, била!
Малый
вырос такой, что вола убить может, а вы его все в
детках бережете.
— По-царски или как бы фельдмаршалше какой подобает. Своей братьи помещиков круглый год неразъездная была. В доме сорок комнат, и то по годовым праздникам тесно бывало. Словно саранчи налетит с мамками, с
детками, с няньками, всем прием был, — заключил старик каким-то чехвальным тоном. Я понял, что передо мной один из тех старых слуг прежних барь, которые
росли и старелись, с одной стороны, в модном, по-тогдашнему, тоне, а с другой — под палкой…
Растит Груня чужих детей,
растит и своих: два уж у ней
ребеночка. И никакой меж детьми розни не делает, пасынка с падчерицами любит не меньше родных детей. А хозяйка какая вышла, просто на удивление.
Зиновий Алексеич
рос под неусыпными, денно-нощными заботами матери. Отцу некогда было заниматься детьми: то и дело в отлучках бывал. Только у него об них и было заботы, чтоб, возвращаясь из какой-нибудь поездки, привезти гостинцев: из одежи чего-нибудь да игрушек и лакомств. Мать Зиновья Алексеича женщина была добрая, кроткая, богомольная; всю душу положила она в
деток. И вылился в них весь нрав разумной матери.
Так вот какие нынче детки-то бывают: ты их пой, корми,
вырасти, а после того они и знать тебя не захотят.
— Елочка, елка,
Нарядная елка!
Где подрастала?
Где поднималась?
Ты малым
деткамДана на утеху.
Ветки твои пышны,
Свечечки ярки.
Радость несешь ты
Светлую детям!
Ты расскажи нам,
Пышная елка!
В дальних лесочках,
В хвойных зеленых.
Ты
вырастала,
Ты хорошела
Деткам на радость,
Нам на утеху.
«Красота везде неизреченная, — умиленно говорит старец Макар Иванович. — Травка
растет, —
расти, травка божия! птичка поет, — пой, птичка божия;
ребеночек у женщины на руках пискнул, — господь с тобой, маленький человечек;
расти на счастье, младенчик!.. Хорошо на свете, милый!»
Она
росла в довольстве, в холе, в неге; я убаюкивала ее песнями, пригодными и для царских
деток.