Неточные совпадения
«Ах, что я делаю!» сказала она
себе, почувствовав вдруг боль в обеих сторонах головы. Когда она опомнилась, она увидала, что
держит обеими руками свои волосы
около висков и сжимает их. Она вскочила и стала ходить.
«Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими в ералаш, повернувшись в инфернальной, где уж знаменитый „Пучин“ начал свою партию против „компании“, постояв несколько времени у одного из бильярдов,
около которого, хватаясь за борт, семенил важный старичок и еле-еле попадал в своего шара, и, заглянув в библиотеку, где какой-то генерал степенно читал через очки, далеко
держа от
себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, он направился в комнату, где собирались умные люди разговаривать».
В этом отношении декорацию пополняет еще одно великолепное растение из семейства зонтичных, которое, кажется, не имеет на русском языке названия: прямой ствол вышиною до десяти футов и толщиною в основании три дюйма, пурпурово-красный в верхней части,
держит на
себе зонтик до одного фута в поперечнике;
около этого главного зонта группируются 4–6 зонтов меньшего размера, придающие растению вид канделябра.
Покуда они малы, матка, или старка, как называют ее охотники,
держит свою выводку
около себя в перелесках и опушках, где много молодых древесных побегов, особенно дубовых, широкие и плотные листья которых почти лежат на земле, где растет густая трава и где удобнее укрываться ее беззащитным цыплятам, которые при первых призывных звуках голоса матери проворно прибегают к ней и прячутся под ее распростертыми крыльями, как цыплята под крыльями дворовой курицы, когда завидит она в вышине коршуна и тревожно закудахчет.
Но более всех его подозрения все-таки вертелись
около Саренки, который
держал себя так таинственно и очень близко к нему подсаживался.
Глубокое презрение послышалось Калиновичу в мягком голосе приятеля. Не зная, как далее
себя держать, он стал
около. Белавин осмотрел его с ног до головы.
Андреюшке было лет
около шестидесяти: испитой до худобы скелета, с курчавой, всклоченной седой головой и торчащей во все стороны бородою, он имел на
себе белую, чистую рубаху и полосатые порты, но был босиком и,
держа ноги сложенными под
себя, постоянно легонько покачивался на цепи.
Надобно сказать, что сей московский петиметр, заехав в глухую провинцию, вознамерился
держать себя как ему угодно: во-первых, за обедом он напился почти допьяна, а потом, сидя в настоящие минуты
около молодой женщины, он не только развалился на диване, но даже, совершенно откинув борты своего фрака,
держал руки засунутыми за проймы жилета.
С раннего утра передняя была полна аристократами Белого Поля; староста стоял впереди в синем кафтане и
держал на огромном блюде страшной величины кулич, за которым он посылал десятского в уездный город; кулич этот издавал запах конопляного масла, готовый остановить всякое дерзновенное покушение на целость его;
около него, по бортику блюда, лежали апельсины и куриные яйца; между красивыми и величавыми головами наших бородачей один только земский отличался костюмом и видом: он не только был обрит, но и порезан в нескольких местах, оттого что рука его (не знаю, от многого ли письма или оттого, что он никогда не встречал прелестное сельское утро не выпивши, на мирской счет, в питейном доме кружечки сивухи) имела престранное обыкновение трястись, что ему значительно мешало отчетливо нюхать табак и бриться; на нем был длинный синий сюртук и плисовые панталоны в сапоги, то есть он напоминал
собою известного зверя в Австралии, орниторинха, в котором преотвратительно соединены зверь, птица и амфибий.
Клев карасей чрезвычайно неодинаков; иногда они берут беспрестанно и очень верно: тронутый наплавок дает
около себя один или несколько кружков и отправляется в сторону, но погружается редко; тут довольно времени схватить удилище и подсечь; тут можно удить на несколько удочек и разложить спокойно свои удилища на чем случится; но иногда, в том же самом пруду, караси начнут клевать до того осторожно, или, лучше сказать, неверно, что надобно удить на одну удочку и
держать удилище в руке, потому что должно уловлять, посреди троганья и поталкиванья, малейшую потяжку наплавка; промахов будет немало, но иначе ничего не выудишь; в этом случае гораздо вернее удить на хлеб.
Для охоты он всегда
держал пуделей, которых сам дрессировал, а ради любви к музыке имел скрипку, на которой в течение довольно многих лет, придя вечером домой, обыкновенно
около часа играл что-то такое у
себя под окном, но что за вещи такие он разыгрывал — этого никто разобрать не мог.
Князь после того пошел к Жиглинским. Насколько дома ему было нехорошо, неловко, неприветливо, настолько у Елены отрадно и успокоительно. Бедная девушка в настоящее время была вся любовь: она только тем день и начинала, что ждала князя. Он приходил… Она сажала его
около себя… клала ему голову на плечо… по целым часам смотрела ему в лицо и
держала в своих руках его руку.
Нас встретил доверенный Флегонта Флегонтовича — Пластунов, совсем еще молодой человек с рыжеватыми усиками; характерное и сердитое лицо, умные холодные глаза и свободная манера
держать себя производили на первый раз довольно выгодное впечатление; очевидно, молодой человек пойдет далеко и, вероятно, недаром пользовался таким доверием Флегонта Флегонтовича.
Около избы, на завалинке, сидело человек пять рабочих — это была вторая партия. Из избы доносились какие-то хриплые крики и крупная ругань.
В эту весну мальчик не мог выйти в свой любимый уголок. По-прежнему
около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его постели; она читала книгу, но не для
себя, а вслух ему, потому что ему было трудно поднять свою исхудалую голову с белых подушек и трудно
держать в тощих руках даже самый маленький томик, да и глаза его скоро утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше никогда не выйдет в свой любимый уголок.
Мама
держала вожжи, я сидел на коленях среди телеги в холодной траве,
держал палец на курке двустволки, вглядывался а темноту и спрашивал
себя: как это мог бы тигр ухитриться прыгнуть на нас так, чтоб я успел в него выстрелить? И казалось: подозрительно колеблются верхушки кустов тальника
около белого камня на меже.
Он как-то без толку засуетился. Ему было совестно сына и в то же время, по-видимому, ему хотелось
держать себя около баб, как всегда, «гоголем» и несчастным, брошенным отцом.
Камера помещалась в усадьбе мирового судьи, в одном из флигелей, а сам судья жил в большом доме. Доктор вышел из камеры и не спеша направился к дому. Александра Архиповича застал он в столовой за самоваром. Мировой без сюртука и без жилетки, с расстегнутой на груди рубахой стоял
около стола и,
держа в обеих руках чайник, наливал
себе в стакан темного, как кофе, чаю; увидев гостя, он быстро придвинул к
себе другой стакан, налил его и, не здороваясь, спросил...
Прошло
около месяца. Помещик забыл о Петьке, а тот, почувствовав
себя в силах стать на ноги, бежал с помещечьего двора. Двор этот находился близ Арбатских ворот. Долго ли и много ли прошел Петр Ананьев, он не помнил, но наутро он очнулся на скамье, покрытой войлоком, с кожанной подушкой в головах, а над ним стоял наклонившись худой как щепка старик, и
держал на его лбу мокрую тряпку. Было это в той самой избе, где теперь жил Петр Ананьев. Старик был немец-знахарь Краузе, в просторечии прозванный Крузовым.
Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими в ералаш, повернувшись в инфернальной, где уж знаменитый «Пучин» начал свою партию против «компании», постояв несколько времени у одного из бильярдов,
около которого, хватаясь за борт, семенил важный старичок и еле-еле попадал в свой шар, и заглянув в библиотеку, где какой-то генерал степенно читал через очки, далеко
держа от
себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, золотой молодой человек подсел на диван в бильярдной к играющим в табельку, таким же, как он, позолоченным молодым людям.