Остальная половина дороги, начиная от гостиницы, совершенно изменяется: утесы отступают в сторону, мили на три от берега, и путь, веселый, оживленный, тянется между рядами дач, одна другой красивее. Въезжаешь в аллею из кедровых, дубовых деревьев и тополей: местами
деревья образуют непроницаемый свод; кое-где другие аллеи бегут в сторону от главной, к дачам и к фермам, а потом к Винбергу, маленькому городку, который виден с дороги.
Неточные совпадения
Плетень, отделявший сад Райских от леса, давно упал и исчез.
Деревья из сада смешались с ельником и кустами шиповника и жимолости, переплелись между собою и
образовали глухое, дикое место, в котором пряталась заброшенная, полуразвалившаяся беседка.
Что за заливцы, уголки, приюты прохлады и лени,
образуют узор берегов в проливе! Вон там идет глубоко в холм ущелье, темное, как коридор, лесистое и такое узкое, что, кажется, ежеминутно грозит раздавить далеко запрятавшуюся туда деревеньку. Тут маленькая, обстановленная
деревьями бухта, сонное затишье, где всегда темно и прохладно, где самый сильный ветер чуть-чуть рябит волны; там беспечно отдыхает вытащенная на берег лодка, уткнувшись одним концом в воду, другим в песок.
Кстати о кокосах. Недолго они нравились нам. Если их сорвать с
дерева, еще зеленые, и тотчас пить, то сок прохладен; но когда орех полежит несколько дней, молоко согревается и густеет. В зрелом орехе оно
образует внутри скорлупы твердую оболочку, как ядро наших простых орехов. Мы делали из ядра молоко, как из миндаля: оно жирно и приторно; так пить нельзя; с чаем и кофе хорошо, как замена сливок.
Ливень хлестал по лицу и не позволял открыть глаза. Не было видно ни зги. В абсолютной тьме казалось, будто вместе с ветром неслись в бездну
деревья, сопки и вода в реке и все это вместе с дождем
образовывало одну сплошную, с чудовищной быстротой движущуюся массу.
Кедр, тополь, клен, ольха, черемуха Максимовича, шиповник, рябина бузинолистная, амурский барбарис и чертово
дерево, опутанные виноградом, актинидиями и лимонником,
образуют здесь такую непролазную чащу, что пробраться через нее можно только с ножом в руке, затратив большие усилия и рискуя оставить одежду свою на кустах.
Билимбе — царство растений. По обоим берегам реки лес растет так густо, что кажется, будто река течет в коридоре. Наклонившиеся
деревья во многих местах перепутались ветвями и
образовали живописные арки.
Обыкновенно древесные стволы служат опорой для ползучих растений, которые стремятся вверх к солнцу; они так сильно вдавливают свои стебли в кору
деревьев, что
образуют в ней глубокие рубцы.
— Тогда бедные путники видят свою ошибку и, махнув рукой, говорят: «Э, да вы все Обломовы!» И затем начинается деятельная, неутомимая работа: рубят
деревья, делают из них мост на болоте,
образуют тропинку, бьют змей и гадов, попавшихся на ней, не заботясь более об этих умниках, об этих сильных натурах, Печориных и Рудиных, на которых прежде надеялись, которыми восхищались.
И старые и молодые
деревья переплелись между собою ветвями и были густо опутаны ползучими растениями, которые
образовали как бы сплошную стену из зарослей.
Старик сидел под
деревом, которого густые ветви, сплетшись дружно с ветвями соседних
дерев,
образовали кров, надежный от дождя. Против него был разложен огонь; груда сучьев лежала в стороне. Ересиарх дремал, и в самой дремоте лицо его подергивало, редкая бородка ходила из стороны в сторону. Услышав необыкновенный треск сучьев, он встрепенулся. Перед ним лицом к лицу Последний Новик, грозный, страшный, как смертный час злодея.
Впрочем и без предыдущих пояснительных строк самая фамилия владельца «заимки» делала ясным для читателя, что место действия этого правдивого повествования — та далекая страна золота и «классического Макара», где выброшенные за борт государственного корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и
образовали, таким образом, целые роды, носящие фамилии Толстых, Гладких, Беспрозванных, Неизвестных и тому подобных, родословное
дерево которых, несомненно, то самое, из которых сделана «русская» скамья подсудимых.
Река игриво раскидалась серебряною битью и
образовала множество разнообразных мысов, луков и заливов; творческая кисть великого художника разбросала то зеленошелковые луга, то зеркальные озера, ненаглядные для своего неба, то гряды или пышные букеты
дерев, то мрачный бор, который укрепился на высоте зубчатой стеной, или робко сошел с горы уступами, или излился вниз черным потоком.