Неточные совпадения
Дед говорил необычно важно и всё гладил ладонями бока свои, а локти у него
вздрагивали, загибаясь за спину, точно руки его хотели вытянуться вперед, и он боролся против них.
Когда
дед Еремей сидел на дворе, Терентий выходил на крыльцо и смотрел на него, прищуривая глаза и прислоняя ладонь ко лбу. Жёлтая бородёнка на его остром лице
вздрагивала, он спрашивал виноватым голосом...
Дед свернул в проулок налево, а Лёнька пошёл дальше. Сделав шагов десять, он услыхал дребезжащий возглас: «Благодетели и кормильцы!..» Этот возглас был похож на то, как бы по расстроенным гуслям провели ладонью с самой густой до тонкой струны. Лёнька
вздрогнул и прибавил шагу. Всегда, когда слышал он просьбы
деда, ему становилось неприятно и как-то тоскливо, а когда
деду отказывали, он даже робел, ожидая, что вот сейчас разревётся дедушка.
Лёнька чувствовал, что
дед сидит неподвижно, но ему казалось, что он должен пропасть, уйти куда-то и оставить его тут одного. Он, незаметно для себя, понемногу придвигался к
деду и, когда коснулся его локтем,
вздрогнул, ожидая чего-то страшного…
Лёнька
вздрогнул от толчка в бок и посмотрел на
деда. У того лицо вытянулось, стало суше, серее и всё дрожало.
Крестный отец-дед, боясь уронить,
вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.