Неточные совпадения
— Я на дешевом товаре всегда платья
девушкам покупаю сама, — говорила княгиня, продолжая начатый разговор… Не снять ли теперь пенок, голубушка? — прибавила она,
обращаясь к Агафье Михайловне. — Совсем тебе не нужно это делать самой, и жарко, — остановила она Кити.
Разумеется, если б она мне сама сказала: «Я хочу тебя иметь», то я бы почел себя в большой удаче, потому что
девушка мне очень нравится; но теперь, теперь по крайней мере, уж конечно, никто и никогда не
обращался с ней более вежливо и учтиво, чем я, более с уважением к ее достоинству… я жду и надеюсь — и только!
Глупые вы, глупые, — кричала она,
обращаясь ко всем, — да вы еще не знаете, не знаете, какое это сердце, какая это
девушка!
Увидав ее голой, юноша почувствовал, что запас его воинственности исчез. Но приказание
девушки вытереть ей спину изумило и возмутило его. Никогда она не
обращалась к нему с просьбами о таких услугах, и он не помнил случая, когда бы вежливость заставила его оказать Рите услугу, подобную требуемой ею. Он сидел и молчал.
Девушка спросила...
— Собственно, я не был болен… — замялся Привалов, чувствуя на себе пристальный взгляд
девушки. — Но это все равно… Мне хотелось бы только знать, каково истинное положение дел Василья Назарыча.
Обратиться к нему прямо я не решился…
— Да полноте наконец паясничать; какой-нибудь дурак придет, а вы срамите! — вскрикнула неожиданно
девушка у окна,
обращаясь к отцу с брезгливою и презрительною миной.
Так бывало прежде с отличными
девушками, так бывало прежде и с отличными юношами, которые все
обращались в хороших людей, живущих на земле тоже только затем, чтобы коптить небо.
Девушка начинала тем, что не пойдет за него; но постепенно привыкала иметь его под своею командою и, убеждаясь, что из двух зол — такого мужа и такого семейства, как ее родное, муж зло меньшее, осчастливливала своего поклонника; сначала было ей гадко, когда она узнавала, что такое значит осчастливливать без любви; был послушен: стерпится — слюбится, и она
обращалась в обыкновенную хорошую даму, то есть женщину, которая сама-то по себе и хороша, но примирилась с пошлостью и, живя на земле, только коптит небо.
Какая-то барыня держала у себя горничную, не имея на нее никаких документов, горничная просила разобрать ее права на вольность. Мой предшественник благоразумно придумал до решения дела оставить ее у помещицы в полном повиновении. Мне следовало подписать; я
обратился к губернатору и заметил ему, что незавидна будет судьба
девушки у ее барыни после того, как она подавала на нее просьбу.
Сенатор морщился; к нему-то и
обратилась теперь несчастная
девушка.
Я ее полюбил за то особенно, что она первая стала
обращаться со мной по-человечески, то есть не удивлялась беспрестанно тому, что я вырос, не спрашивала, чему учусь и хорошо ли учусь, хочу ли в военную службу и в какой полк, а говорила со мной так, как люди вообще говорят между собой, не оставляя, впрочем, докторальный авторитет, который
девушки любят сохранять над мальчиками несколько лет моложе их.
— А вам, тетенька, хочется, видно, поговорить, как от господ плюхи с благодарностью следует принимать? — огрызался Ванька-Каин, — так, по-моему, этим добром и без того все здесь по горло сыты! Девушки-красавицы! —
обращался он к слушательницам, — расскажу я вам лучше, как я однова ездил на Моховую, слушать музыку духовую… — И рассказывал. И, к великому огорчению Аннушки, рассказ его не только не мутил
девушек, но доставлял им видимое наслаждение.
— Кто таков? откуда? зачем? — бросила ему матушка и,
обращаясь к сидевшим за прялками
девушкам, прибавила: — Да снимите же со свечки! не видать ничего!
«…Ее отец сидел за столом в углублении кабинета и приводил в порядок бумаги… Пронзительный ветер завывал вокруг дома… Но ничего не слыхал мистер Домби. Он сидел, погруженный в свою думу, и дума эта была тяжелее, чем легкая поступь робкой
девушки. Однако лицо его
обратилось на нее, суровое, мрачное лицо, которому догорающая лампа сообщила какой-то дикий отпечаток. Угрюмый взгляд его принял вопросительное выражение.
Князь
обратился было к голосу с дивана, но заговорила
девушка и с самым откровенным видом на своем миловидном лице сказала...
— Экипаж на житный двор, а лошадей в конюшню! Тройку рабочих пусть выведут пока из стойл и поставят под сараем, к решетке. Они смирны, им ничего не сделается. А мы пойдемте в комнаты, —
обратилась она к ожидавшим ее
девушкам и, взяв за руки Лизу и Женни, повела их на крыльцо. — Ах, и забыла совсем! — сказала игуменья, остановясь на верхней ступеньке. — Никитушка! винца ведь не пьешь, кажется?
Всех, однако, казалось, захватила, заинтересовала странная судьба
девушки, и каждый, высказывая свое мнение, почему-то неизбежно
обращался к Симановскому.
Вышли четыре остзейские немки. Все толстые, полногрудые блондинки, напудренные, очень важные и почтительные. Разговор сначала не завязывался.
Девушки сидели неподвижно, точно каменные изваяния, чтобы изо всех сил притвориться приличными дамами. Даже шампанское, которое потребовал Рязанов, не улучшило настроения. Ровинская первая пришла на помощь обществу,
обратившись к самой толстой, самой белокурой, похожей на булку, немке. Она спросила вежливо по-немецки...
— Он может писать мне стихи или не писать, — мне это все равно! — отвечала бедная
девушка и затем, со слезами уже на глазах,
обратилась к Фатеевой...
Девушка на мгновение смутилась, вспомнив свою разрозненную посуду, но потом успокоилась. Был подан самовар, и Евгений Константиныч нашел, что никогда не пил такого вкусного чаю. Он вообще старался держать себя с непринужденностью настоящего денди, но пересаливал и смущался. Луша держала себя просто и сдержанно, как всегда, оставаясь загадкой для этих бонвиванов, которые привыкли
обращаться с женщинами, как с лошадьми.
Лавочник, человек пухлый и равнодушный ко всему на свете, как все загородные мелочные торговцы, крякнул и зевнул ей вслед, а Шубин
обратился к Берсеневу со словами: «Это… это, вот видишь… тут есть у меня знакомое семейство… так это у них… ты не подумай…» — и, не докончив речи, побежал за уходившею
девушкой.
Девушка пожала плечом и
обратилась к Берсеневу...
Наконец, предположение сватовства
обратилось в действительность, и надо было решить этот великий, роковой вопрос для всякой
девушки.
— Мне было тяжело по другой причине, — ответил я,
обращаясь к
девушке, смотревшей на меня с раздумьем и интересом. — Потому, что я ненавидел положение, бросившее на вас свою терпкую тень. Что касается обстоятельств дела, то они хотя и просты по существу, но странны, как встреча после ряда лет, хотя это всего лишь движение к одной точке.
Проктор, однако,
обращался ко мне с усиленным радушием, и если он знал что-нибудь от Дэзи, то ему был, верно, приятен ее поступок; он на что-то хотел намекнуть, сказав: «Человек предполагает, а Дэзи располагает!» Так как в это время люди ели, а
девушка убирала и подавала, то один матрос заметил...
— А в каком? Ну, Ботвель, это все стоит рассказать Герде Торнстон. Ее надолго займет. Не гневайтесь, —
обратилась ко мне
девушка, — я должна шутить, чтобы не загрустить. Все сложно! Так все сложно. Вся жизнь! Я сильно задета в том, чего не понимаю, но очень хочу понять. Вы мне поможете завтра? Например, эти два платья. Тут есть вопрос! До свидания.
Старуха — злая, полубезумная и ханжа — не могла видеть несчастную
девушку и
обращалась с нею возмутительно.
В числе гостей была одна пожилая сенная
девушка, которая, пошептав с хозяином,
обратилась к Кудимычу и спросила его: не может ли он пособить ее горю?
— Разыгрался! — сказала
девушка, с ласковой улыбкой взглянув на него, и
обратилась к Илье: — Вот он всегда таков — то вспыхнет, то станет серенький, скучный да злой…
Девушка смутилась и, заслонясь рукавом, ничего не отвечала. Дон-Кихот принял это за скромность и
обратился к крестьянам...
— Говорят, с петербургским поездом несчастие случилось? —
обратилась к нему стремительно
девушка.
Я и говорю этому Николя: «Это помощь, говорю, благотворительная; но многие бедные
девушки оттого, пожалуй, не
обратятся к ней, что их фамилии будут названы!» — «Да зачем вам называть их?» — «Затем, говорю, чтобы дать отчет в деньгах!» — «Да кому, говорит, вам давать отчет в них?» — «Тем лицам, говорю, которые подпишутся на билеты».
— Если сцена, — сказал он, входя, — то надо закрывать дверь. Кое-что я слышал. Мамаша Арколь, будьте добры дать немного толченого перцу для рагу. Рагу должно быть с перцем. Будь у меня две руки, — продолжал он в том же спокойном деловом темпе, — я не посмотрел бы на тебя, Лемарен, и вбил бы тебе этот перец в рот. Разве так
обращаются с
девушкой?
— Извольте тотчас взять эту
девушку, — воскликнул Семен Матвеич,
обращаясь к моему вотчиму и повелительно указывая на меня дрожащей рукой. — Извольте отвести ее к себе в дом и запереть на ключ, на замок… чтоб она… пальцем пошевельнуть не могла, чтобы муха к ней не проскочила! Впредь до моего приказания! Окна забить, если нужно! Ты отвечаешь мне за нее головой!
Скоро мне сказали, что он признался в любви одной из
девушек, у которых жил, и, в тот же день, — другой. Сестры поделились между собою радостью, и она
обратилась в злобу против влюбленного; они велели дворнику сказать, чтоб проповедник любви немедля убрался из их дома. Он исчез из города.
Ирина. Но как вы смели
обращаться с такими словами к
девушке?
— Мы будем здесь смотреть грозу — да? —
обратилась девушка к Полканову.
Федор Федорович понравился своим новым товарищам. Они его полюбили за добродушие, скромность, сердечную теплоту и природную наклонность ко «всему прекрасному» — словом, за всё то, что в другом офицере нашли бы, может быть, неуместным. Кистера прозвали красной
девушкой и
обращались с ним нежно и кротко. Один Авдей Иванович поглядывал на него косо. Однажды, после ученья, Лучков подошел к нему, слегка сжимая губы и расширяя ноздри.
Иван Михайлович(торжественно). Предложение ваше, Анатолий Дмитриевич, мне приятно. Я был об вас всегда самого лучшего мнения. И теперешний поступок ваш подтверждает все хорошее. Вы поступили, как истинно честный человек. Вы ездили в дом не без цели, не компрометировали
девушку; и потом вы, как истинно благородный человек, не позволили себе смущать
девушку, а
обратились прежде к отцу. Это высоко благородная черта.
Все это так, и все-таки сочувствие Елены, такой
девушки, как мы ее понимаем, не могло
обратиться на русского человека с тем правом, с тою естественностью, как
обратилось оно на этого болгара.
Груша. Запевайте,
девушки, песню. (
Обращаясь к Петру.) Ходите почаще — без вас веселен! (Обнимает Васю.) Запевайте,
девушки, песню, величайте нас, будто жениха с невестой.
— Боже, как жаль! — проговорил, наконец, Юлиан Мастакович. — И дело-то, порученное ему, было неважное и вовсе не спешное. Так-таки, не из-за чего, погиб человек! Что ж, отвести его!.. — Тут Юлиан Мастакович
обратился снова к Аркадию Ивановичу и снова начал его расспрашивать. «Он просит, — сказал он, указав на Васю, — чтоб не говорили об этом какой-то
девушке; что она, невеста, что ли, его?»
Она
обратилась ко мне. Жила она в небольшой квартирке с двумя детьми, — заболевшим гимназистом и дочерью Екатериной Александровной,
девушкой с славным, интеллигентным лицом, слушательницею Рождественских курсов лекарских помощниц. И мать и дочь, видимо, души не чаяли в мальчике. У него оказалось крупозное воспаление легких. Мать, сухая и нервная, с бегающими, психопатическими глазами, так и замерла.
Ко мне
обращается за помощью
девушка, страдающая мигренями.
И таких случаев приходится встречать очень много. Сколько болезней из-за этого стыда запускают женщины, сколько препятствий он ставит врачу при постановке диагноза и при лечении!.. Но сколько и душевных страданий переносит женщина, когда ей приходится переступать через этот стыд! Передо мною и теперь, как живое, стоит растерянное, вдруг отупевшее лицо этой
девушки с напряженно-покорными глазами; много ей пришлось выстрадать, чтоб, наконец, решиться переломить себя и
обратиться ко мне.
— Однако, высекли же вы его! —
обратился к
девушке Устинов.
— Мне она начинает нравиться, — тоном взрослой
девушки, не сводя глаз с Дуни, произнесла Нан, ни к кому особенно не
обращаясь, — у нее, у этой крошки, есть характер! — И ее маленькие глазки впились зорко в голубые, как день мая, глаза Дуни.
— Не беспокойтесь о нем. Я его беру себе… Буду холить и баловать его… Увезу к себе домой сейчас же… — говорила она приюткам. — А вы, m-lle, —
обратилась она к Павле Артемьевне, остолбеневшей от неожиданности, — распорядитесь отправить меня домой с кем-нибудь, я раздумала оставаться здесь до вечера, — и, кивнув головкой всем теснившимся в стороне и пораженным изумлением приюткам, удалилась своей спокойной походкой взрослой маленькой
девушки, унося высовывающего из муфты мордочку Мурку с собой.
— Ну, что, довольны своей судьбой? — лишь только заглохли шаги капитана за дверью,
обратился Корелин к
девушке.