Неточные совпадения
Богат и знатен Кочубей.
Довольно у него друзей.
Свою омыть он может славу.
Он может возмутить Полтаву;
Внезапно средь его
дворцаОн может мщением
отцаПостигнуть гордого злодея;
Он может верною рукой
Вонзить… но замысел иной
Волнует сердце Кочубея.
Все ожидали облегчения в судьбе осужденных, — коронация была на дворе. Даже мой
отец, несмотря на свою осторожность и на свой скептицизм, говорил, что смертный приговор не будет приведен в действие, что все это делается для того, чтоб поразить умы. Но он, как и все другие, плохо знал юного монарха. Николай уехал из Петербурга и, не въезжая в Москву, остановился в Петровском
дворце… Жители Москвы едва верили своим глазам, читая в «Московских ведомостях» страшную новость 14 июля.
Мортье вспомнил, что он знал моего
отца в Париже, и доложил Наполеону; Наполеон велел на другое утро представить его себе. В синем поношенном полуфраке с бронзовыми пуговицами, назначенном для охоты, без парика, в сапогах, несколько дней не чищенных, в черном белье и с небритой бородой, мой
отец — поклонник приличий и строжайшего этикета — явился в тронную залу Кремлевского
дворца по зову императора французов.
Возвращаясь во
дворец,
На крыльце ее
отецПошатнулся, и зевнул,
И с царицею заснул...
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во
дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
Извольте, сударь, идти вон!» А дедушка мой сказал бы: «Я в Ропше, государь мой, был и оттуда, на сером аргамаке, до Зимнего
дворца за великою государыней следовал-с… извольте идти вон!» Даже
отец мой — и тот бы ответил: «Я сам заблуждался-с! и хотя принес в том чистосердечное раскаяние, но не содействовал… нет, не содействовал-с!» И все они почувствовали бы себя оскорбленными и будировали бы…
— Куда, чай, в дом! — отозвался Чалый. — Пойдет такой богач к мужику в зятьях жить! Наш хозяин, хоть и тысячник, да все же крестьянин. А жених-то мало того, что из старого купецкого рода, почетный гражданин. У
отца у его, слышь, медалей на шее-то что навешано, в городских головах сидел, в Питер ездил, у царя во
дворце бывал. Наш-от хоть и спесив, да Снежковым на версту не будет.
— Тебе, любезная овца, — живое слово от
отца, всемирного творца, из небесного
дворца.
— Благослови нас, государь наш батюшка, благослови,
отец родной, на святой твой круг стать, в духовной бане омыться, духовного пива напиться, духом твоим насладиться!.. Изволь, батюшка творец, здесь поставить свой
дворец, ниспослать к нам благодать — духом дай нам завладать.
Его точно тянуло в Кремль. Он поднялся через Никольские ворота, заметил, что внутри их немного поправили штукатурку, взял вдоль арсенала, начал считать пушки и остановился перед медной доской за стеклом, где по-французски говорится, когда все эти пушки взяты у великой армии. Вдруг его кольнуло. Он даже покраснел. Неужели Москва так засосала и его? От
дворца шло семейство, то самое, что завтракало в «Славянском базаре». Дети раскисли.
Отец кричал, весь красный, обращаясь к жене...
Одновременно с этой сценой из
дворца исчез красивый камергер императрицы Монс де ла Кроа. Его казнили вскоре, как потом узнала Елизавета Петровна. Все стало ясно для нее.
Отец с матерью, однако, примирились. И это примирение предсказал Екатерине вещий сон.
— Уедем, Мира, отсюда! Уедем сейчас обратно к
отцу! Умчимся в родное наше королевство! Что тебе чужой народ, Мира! Не хочет он подчиняться поставленным тобою сановникам, так уйди от него. У нашего царя-батюшки достаточно богатства, достаточно
дворцов, и там ты так же весело жить будешь, как и здесь.