Неточные совпадения
Выйдя от Луковникова, Галактион решительно не знал, куда ему идти. Раньше он предполагал завернуть к тестю, чтобы повидать детей, но сейчас он не мог этого сделать. В нем все точно повернулось. Наконец, ему просто было совестно. Идти на квартиру ему тоже не хотелось. Он без цели шел из улицы в улицу, пока не остановился перед ссудною
кассой Замараева. Начинало уже темнеть, и кое-где в окнах мелькали огни. Галактион позвонил, но ему отворили не сразу. За
дверью слышалось какое-то предупреждающее шушуканье.
Так и вышло. Поговоривши с немцем, кабатчик принес четыре кружки с пивом (четвертую для себя) и стал разговаривать. Обругал лозищан дураками и объяснил, что они сами виноваты. — «Надо было зайти за угол, где над
дверью написано: «Billetenkasse». Billeten — это и дураку понятно, что значит билет, a Kasse так
касса и есть. А вы лезете, как стадо в городьбу, не умея отворить калитки».
Мне хотелось ударить скрипача; чтоб не сделать этого, я сел на пол, подложив под себя кулаки, и велел ему положить деньги в
кассу. Он разгрузил карманы, пошел к
двери, но, остановясь, сказал идиотски-высоким и страшным голосом...
С тоски начал учиться играть на скрипке, пилил по ночам в магазине, смущая ночного сторожа и мышей. Музыку я любил и стал заниматься ею с великим увлечением, но мой учитель, скрипач театрального оркестра, во время урока, — когда я вышел из магазина, — открыл не запертый мною ящик
кассы, и, возвратясь, я застал его набивающим карманы свои деньгами. Увидав меня в
дверях, он вытянул шею, подставил скучное бритое лицо и тихо сказал...
— Карльхен, звонят, — сказала чистенькая старая немка, выходя из-за своей
кассы и отворяя
дверь в уборную, где одевался укротитель.
Дверь вела чрез
кассу ссуд, помещавшуюся в № 8, в квартиру, где обитал Тихон Ларионович Кишенский, управлявший отсюда всеми тремя отделениями.
— Скажите, скажите только, что я просил, — подтвердил, вставая, Кишенский и, услыхав легкий стук в
двери из № 8, где снова процветала вновь омеблированная на страховые деньги «
касса ссуд», — добавил полушепотом, — ну, а теперь, игуменья, некогда больше, некогда — вон люди и за настоящим делом стучат.
Артельщик забежал вперед и отворил
дверь в
кассу.
Приехав из Белокаменной с небольшими средствами, оставшимися от широкой московской жизни, он в расчетливом и холодном Петербурге далеко не встретил такого радушия, какое оказывала ему старушка Москва,
двери гостиных великосветского общества отворялись туго, сердца же петербургских женщин не представляли из себя плохо защищенных
касс, какими для красавца-графа были сердца многих москвичек, а сами отворялись только золотым ключом.
А. П. написал вывеску и прибил ее над
дверью флигелька: «Ссудная
касса купца Левитана».