Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица!
Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Дай только, боже, чтобы сошло с
рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить!
Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает
рукою), чтоб можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
«Давно мы не работали,
Давайте — покосим!»
Семь баб им косы отдали.
Проснулась, разгорелася
Привычка позабытая
К труду! Как зубы с голоду,
Работает у каждого
Проворная
рука.
Валят траву высокую,
Под песню, незнакомую
Вахлацкой стороне;
Под песню, что навеяна
Метелями и вьюгами
Родимых деревень:
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова —
Неурожайка тож…
Так вот что с парнем сталося.
Пришел в село да, глупенький,
Все сам и рассказал,
За то и сечь надумали.
Да благо подоспела я…
Силантий осерчал,
Кричит: «Чего толкаешься?
Самой под розги хочется?»
А Марья, та свое:
«
Дай, пусть проучат глупого!»
И рвет из
рук Федотушку.
Федот как лист дрожит.
Я долго, горько думала…
Гром грянул, окна дрогнули,
И я вздрогнула… К гробику
Подвел меня старик:
— Молись, чтоб к лику ангелов
Господь причислил Демушку! —
И
дал мне в
руки дедушка
Горящую свечу.
Правдин (не допуская Скотинина). Господин Скотинин!
Рукам воли не
давай.
Стародум. Вы оба друг друга достойны. (В восхищении соединяя их
руки.) От всей души моей
даю вам мое согласие.
Г-жа Простакова. Простил! Ах, батюшка!.. Ну! Теперь-то
дам я зорю канальям своим людям. Теперь-то я всех переберу поодиночке. Теперь-то допытаюсь, кто из
рук ее выпустил. Нет, мошенники! Нет, воры! Век не прощу, не прощу этой насмешки.
Г-жа Простакова. Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы
дали тебе волю. Дядюшка-де человек умный; он, увидя меня в чужих
руках, найдет способ меня выручить. Вот чему ты рада, сударыня; однако, пожалуй, не очень веселись: дядюшка твой, конечно, не воскресал.
Стародум(не
давая руки Митрофану). Этот ловит целовать
руку. Видно, что готовят в него большую душу.
Нет спора, что можно и даже должно
давать народам случай вкушать от плода познания добра и зла, но нужно держать этот плод твердой
рукою и притом так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Но злаков на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали
руки, напрасно облагали себя поклонами,
давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в
руках деньги, которые
даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Mon ami, [Друг мой,] — сказала Лидия Ивановна, осторожно, чтобы не шуметь, занося складки своего шелкового платья и в возбуждении своем называя уже Каренина не Алексеем Александровичем, a «mon ami», — donnez lui la main. Vous voyez? [
дайте ему
руку. Видите?] Шш! — зашикала она на вошедшего опять лакея. — Не принимать.
Толстый дворецкий, блестя круглым бритым лицом и крахмаленным бантом белого галстука, доложил, что кушанье готово, и
дамы поднялись. Вронский попросил Свияжского подать
руку Анне Аркадьевне, а сам подошел к Долли. Весловский прежде Тушкевича подал
руку княжне Варваре, так что Тушкевич с управляющим и доктором пошли одни.
Сергей Иванович вложил
руку в ящик, положил куда-то свой шар и,
дав место Левину, остановился тут же.
«Ну, кажется, теперь пора», подумал Левин, и встал.
Дамы пожали ему
руку и просили передать mille choses [тысячу поклонов] жене.
Она была порядочная женщина, подарившая ему свою любовь, и он любил ее, и потому она была для него женщина, достойная такого же и еще большего уважения, чем законная жена. Он
дал бы отрубить себе
руку прежде, чем позволить себе словом, намеком не только оскорбить ее, но не выказать ей того уважения, на какое только может рассчитывать женщина.
— Вы
дали? — крикнул сзади Облонский и, прижав
руку сестры, прибавил: — Очень мило, очень мило! Неправда ли, славный малый? Мое почтение, графиня.
— Как вам не совестно не
дать знать, — сказала она, подавая
руку Сергею Ивановичу и подставляя ему лоб.
Дама улыбалась доброю улыбкой и тоже махала
рукой Алексею Александровичу.
Левин молчал, поглядывая на незнакомые ему лица двух товарищей Облонского и в особенности на
руку элегантного Гриневича, с такими белыми длинными пальцами, с такими длинными, желтыми, загибавшимися в конце ногтями и такими огромными блестящими запонками на рубашке, что эти
руки, видимо, поглощали всё его внимание и не
давали ему свободы мысли. Облонский тотчас заметил это и улыбнулся.
— Постойте, княгиня, надевать перчатку,
дайте поцеловать вашу ручку. Ни за что я так не благодарен возвращению старинных мод, как за целованье
рук. — Он поцеловал
руку Бетси. — Когда же увидимся?
Когда уже половина детей были одеты, к купальне подошли и робко остановились нарядные бабы, ходившие за сныткой и молочником. Матрена Филимоновна кликнула одну, чтобы
дать ей высушить уроненную в воду простыню и рубашку, и Дарья Александровна разговорилась с бабами. Бабы, сначала смеявшиеся в
руку и не понимавшие вопроса, скоро осмелились и разговорились, тотчас же подкупив Дарью Александровну искренним любованьем детьми, которое они выказывали.
Когда поворот кончился, она
дала себе толчок упругою ножкой и подкатилась прямо к Щербацкому; и, ухватившись за него
рукой, улыбаясь кивнула Левину.
Она вошла маленькими, бойкими, на крутых каблучках туфель, шажками и крепко, по-мужски пожала
дамам руки.
Кити держала ее за
руку и с страстным любопытством и мольбой спрашивала ее взглядом: «Что же, что же это самое важное, что
дает такое спокойствие? Вы знаете, скажите мне!» Но Варенька не понимала даже того, о чем спрашивал ее взгляд Кити. Она помнила только о том, что ей нынче нужно еще зайти к М-me Berthe и поспеть домой к чаю maman, к 12 часам. Она вошла в комнаты, собрала ноты и, простившись со всеми, собралась уходить.
— Вы возродитесь, предсказываю вам, — сказал Сергей Иванович, чувствуя себя тронутым. — Избавление своих братьев от ига есть цель, достойная и смерти и жизни.
Дай вам Бог успеха внешнего, — и внутреннего мира, — прибавил он и протянул
руку.
— Приходи же скорее, — сказала она ему, уходя из кабинета, — а то без тебя прочту письма. И
давай в четыре
руки играть.
— Тем лучше, тем лучше.
Давайте руку.
В середине мазурки, повторяя сложную фигуру, вновь выдуманную Корсунским, Анна вышла на середину круга, взяла двух кавалеров и подозвала к себе одну
даму и Кити. Кити испуганно смотрела на нее, подходя. Анна прищурившись смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей
руку. Но заметив, что лицо Кити только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она отвернулась от нее и весело заговорила с другою
дамой.
И ни то, ни другое не
давало не только ответа, но ни малейшего намека на то, что ему, Левину, и всем русским мужикам и землевладельцам делать с своими миллионами
рук и десятин, чтоб они были наиболее производительны для общего благосостояния.
Он старался не развлекаться и не портить себе впечатления, глядя на махание
руками белогалстучного капельмейстера, всегда так неприятно развлекающее музыкальное внимание, на
дам в шляпах, старательно для концерта завязавших себе уши лентами, и на все эти лица, или ничем не занятые, или занятые самыми разнообразными интересами, но только не музыкой.
— Приеду когда-нибудь, — сказал он. — Да, брат, женщины, — это винт, на котором всё вертится. Вот и мое дело плохо, очень плохо. И всё от женщин. Ты мне скажи откровенно, — продолжал он, достав сигару и держась одною
рукой зa бокал, — ты мне
дай совет.
— Я вам удивляюсь, — сказал доктор, пожав мне крепко
руку. —
Дайте пощупать пульс!.. Ого! лихорадочный!.. но на лице ничего не заметно… только глаза у вас блестят ярче обыкновенного.
— О нет! — И лицо ее стало так задумчиво, так грустно, что я
дал себе слово в этот вечер непременно поцеловать ее
руку.
Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; [
руку и сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне
даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
Я бы дорого
дал, чтоб в эту минуту пожать ее
руку.
Мы пришли к провалу;
дамы оставили своих кавалеров, но она не покидала
руки моей. Остроты здешних денди ее не смешили; крутизна обрыва, у которого она стояла, ее не пугала, тогда как другие барышни пищали и закрывали глаза.
И слышно было, как он трепал
рукою по гладкой шее своего скакуна,
давая ему разные нежные названья.
— Ни за что на свете, доктор! — отвечал я, удерживая его за
руку, — вы все испортите; вы мне
дали слово не мешать… Какое вам дело? Может быть, я хочу быть убит…
— Душевно рад познакомиться.
Дайте прижать мне вашу
руку.
Во всех отношениях приятная
дама вспомнила, что выкройка для модного платья еще не находится в ее
руках, а просто приятная
дама смекнула, что она еще не успела выведать никаких подробностей насчет открытия, сделанного ее искреннею приятельницею, и потому мир последовал очень скоро.
Нечего делать: нужно было
дать синицу в
руки. Скептическая холодность философа вдруг исчезла. Оказалось, что это был наидобродушнейший человек, наиразговорчивый и наиприятнейший в разговорах, не уступавший ловкостью оборотов самому Чичикову.
Губернатор, который в это время стоял возле
дам и держал в одной
руке конфектный билет, а в другой болонку, увидя его, бросил на пол и билет и болонку, — только завизжала собачонка; словом, распространил он радость и веселье необыкновенное.
— А сколько бы вы
дали? — спросил Плюшкин и сам ожидовел:
руки его задрожали, как ртуть.
Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и
дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо
руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти.
Чичиков
дал руку. Сердце его билось, и он не доверял, чтобы это было возможно…
— Ах, какие же вы, право, Анна Григорьевна! я с изумленьем на вас гляжу! — сказала приятная
дама и всплеснула тоже
руками.