Неточные совпадения
После дождя было слишком мокро, чтобы итти
гулять; притом же и грозовые тучи не сходили с горизонта и то там, то здесь проходили, гремя и чернея,
по краям
неба. Все общество провело остаток дня дома.
Над городом, среди мелко разорванных облаков, сияло бледно-голубое
небо,
по мерзлой земле скользили холодные лучи солнца,
гулял ветер, срывая последние листья с деревьев, — все давно знакомо.
Вспомнила Наталья свое детство, когда, бывало,
гуляя вечером, она всегда старалась идти
по направлению к светлому краю
неба, там, где заря горела, а не к темному.
И вот перед этими людьми встает вопрос: искать других
небес. Там они тоже будут чужие, но зато там есть настоящее солнце, есть тепло и уже решительно не нужно думать ни о сене, ни о жите, ни об огурцах.
Гуляй, свободный и беспечный,
по зеленым паркам и лесам, и ежели есть охота, то решай в голове судьбы человечества.
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж
гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и
небесНа корабль — и в щель залез.
Небо заволокло тучами, и
по земле
гулял ветер, поднимая с земли пыль, бумажки и перья…
Ой, леса, лесочки, хмелевые ночки!.. Видишь ты, синее звездистое
небо, как Яр-Хмель-молодец
по Матушке-Сырой Земле
гуляет, на совет да на любовь молодых людей сближает?.. Видишь ты,
небо, все ты слышишь, все: и страстный шепот, и тайные, млеющие речи… Щедро, ничего не жалея, жизнью и счастьем льешь ты на землю, жизнью-любовью ты льешь… Праведное солнце!.. Ты корень, источник жизни, взойди, взгляни, благослови!..
Как у нашего царя, Христа батюшки,
Так положено, так уложено:
Кому в ангелах быть и архангелом служить,
Кому быть во пророках, кому в мучениках,
Кому быть во святых, кому в праведных.
Как у нашего царя, Христа батюшки,
Уж и есть молодцы, все молоденькие,
Они ходят да
гуляют по Сионской
по горе,
Они трубят во трубы живогласные,
От них слышны голоса во седьмые
небеса…
Кисочка поставила на стол бутылку сантуринского. Я выпил, раскис и стал длинно рассказывать о чем-то. Кисочка слушала и по-прежнему любовалась мной и моим умом. А время шло.
Небо уже потемнело так, что силуэты акаций и лип слились вместе, публика уже не
гуляла по аллеям, фортепьяно затихло и только слышался ровный шум моря.
Она плакала и думала о том, что хорошо бы ей на всю жизнь уйти в монастырь: в тихие летние вечера она
гуляла бы одиноко
по аллеям, обиженная, оскорбленная, непонятая людьми, и только бы один бог да звездное
небо видели слезы страдалицы.
Ребята нынче
гуляли. С пяти часов пили в пивной на Сокольничьем проезде, — Спирька, Юрка и еще два заводских парня: Буераков и Слюшкин. Вышли шатаясь. Пошли
по бульвару. Кепки на затылках, козырьки в
небо. Ни перед кем не сторонились, сталкивали плечами прохожих с пути и как будто не слышали их ругательств. С особенным удовольствием толкали хорошо одетых женщин и мужчин в очках, не в рабочих кепках.
Но первым настоящим днем освобождения я считаю следующий. Это было прекрасное весеннее утро, и в открытое окно вливался живительный, бодрый воздух; и,
гуляя по камере, я каждый раз при повороте, бессознательно, со смутным интересом взглядывал на высокое окно, где на фоне голубого безоблачного
неба четко и резко вычерчивала свой контур железная решетка.
«Почему
небо так красиво именно сквозь решетку? — размышлял я,
гуляя. — Не есть ли это действие эстетического закона контрастов,
по которому голубое чувствуется особенно сильно наряду с черным? Или не есть ли это проявление какого-то иного, высшего закона,
по которому безграничное постигается человеческим умом лишь при непременном условии введения его в границы, например, включения его в квадрат?»