Неточные совпадения
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то унылое; они протяжны и более похожи на
стон или завыванье, очень
громкое и в то же время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо вернее, завываньем.
Но вот еще часовой прокричал своим
громким, густым голосом: «маркела», еще посвистывание, удар и разрыв бомбы; но вместе с этим звуком вас поражает
стон человека.
И она опять упала на постель в припадке той же судорожной боли; это уже в третий раз, но на этот раз
стоны стали
громче, обратились в крики.
Так же били 2-го, 3-го, 4-го, 5-го, 6-го, 7-го, 8-го, 9-го, 10-го, 11-го, 12-го, — каждого по 70 ударов. Все они молили о пощаде,
стонали, кричали. Рыдания и
стоны толпы женщин всё становились
громче и раздирательнее, и всё мрачнее и мрачнее становились лица мужчин. Но кругом стояли войска и истязание не остановилось до тех пор, пока не совершено было дело в той самой мере, в которой оно представлялось почему-то необходимым капризу несчастного, полупьяного, заблудшего человека, называемого губернатором.
Крики, встретившие слова Квашнина, были тем
громче, что сообщаемая им новость оказалась совсем неожиданной. Андреа, услышавший рядом с собою восклицание, более похожее на мучительный
стон, обернулся и увидел, что бледное лицо Боброва искривлено внутренним страданием.
Несколько секунд ему было приятно ощущать жгучее прикосновение железа, оно укрощало боль в шее, но рельс дрожал и пел
громче, тревожнее, он наполнял тело ноющим
стоном, и земля, тоже вздрагивая мелкою дрожью, как будто стала двигаться, уплывая из-под тела, отталкивая его от себя.
Не помня, что делает, не сознавая, что с ним, Воронов бросился бежать. Он мчался, как вихрь, едва касаясь земли, а привидения гнались за ним со
стонами, свистом, гиканьем. Ему ясно слышались неистовые возгласы, вой, рев, и
громче всех голос Копьева: «Вррешь — не уйдешь!»
Иногда канонада становилась сильнее; иногда мне смутно слышался менее
громкий, глухой шум. «Это стреляют ружейными залпами», — думал я, не зная, что до Дуная еще двадцать верст и что болезненно настроенный слух сам создавал эти глухие звуки. Но, хотя и мнимые, они все-таки заставляли воображение работать и рисовать страшные картины. Чудились крики и
стоны, представлялись тысячи валящихся людей, отчаянное хриплое «ура!», атака в штыки, резня. А если отобьют и все это даром?
Бессеменов. А безобидный, так и не обидится… если же обидится — потеря нам не велика… знакомство с ним — честь не дорогая… (
Стон повторяется
громче.) Кто это? Мать…
Бурно кипит грязь, сочная, жирная, липкая, и в ней варятся человечьи души, —
стонут, почти рыдают. Видеть это безумие так мучительно, что хочется с разбегу удариться головой о стену. Но вместо этого, закрыв глаза, сам начинаешь петь похабную песню, да еще
громче других, — до смерти жалко человека, и ведь не всегда приятно чувствовать себя лучше других.
Патап Максимыч махнул рукой и, чувствуя, что не в силах долее сдерживать рыданий, спешно удалился. Шатаясь, как тень, прошел он в огород и там в дальнем уголке ринулся на свежую, только что поднявшуюся травку. Долго раздавались по огороду отчаянные его вопли, сердечные
стоны и
громкие рыданья…
Громкий визг раздался и прерывистый вой. В руках ласкавшего ее солдата умирала Мафальда и
стонала все тише. Захрипела. Умерла.
Великаны-горы ответили
громким протяжным
стоном…
Стоны, дикие крики, стукотня кулачных боев и
громкая ругань носятся над луговиной и сливаются в один страшный гул. Всюду искаженные злобой, окровавленные, свирепые лица, рассеченные скулы, вспухшие губы, расшибленные руки и груди.
Все
громче жужжали пчелы, весь мой улей гудел — и вдруг тысячи лиц, смуглых и белых, красивых и страшных, завертелись передо Мною, — вдруг тысячи тысяч голосов, шумов, криков, смеха и
стонов оглушили Меня.
Она топала ногами, махала руками и кричала так, точно ее режут. Потом, видя, что никто не слушает её
стонов и не думает везти ее домой, Тася с быстротой молнии бросилась к двери и, широко распахнув ее, готовилась убежать отсюда без оглядки, как вдруг
громкий крик испуга вырвался из её груди. Три большие лохматые зверя с грозным рычанием бросились к девочке. Это были три огромные собаки, которыми господин Злыбин, так звали хозяина-фокусника, потешал публику.
А потом все чаще они стали попадаться на полотне и около него, и все поле, залитое неподвижным красным отсветом пожаров, закопошилось, точно живое, загорелось
громкими криками, воплями, проклятиями и
стонами.
Хриплые, долгие
стоны Мавры наполняли избу и мешались с шумом ветра. Потом вдруг из ее груди вылетел ясный, чистый,
громкий звук и замер. На минуту стало тихо.