Неточные совпадения
Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному
гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что
теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.
Вера хмурится и, очевидно, страдает, что не может перемочь себя, и, наконец, неожиданно явится среди
гостей — и с таким веселым лицом, глаза теплятся таким радушием, она принесет столько тонкого ума, грации, что бабушка
теряется до испуга.
И бабушка, занимаясь
гостями, вдруг вспомнит, что с Верой «неладно», что она не в себе, не как всегда, а иначе, хуже, нежели какая была; такою она ее еще не видала никогда — и опять
потеряется. Когда Марфенька пришла сказать, что Вера нездорова и в церкви не будет, Татьяна Марковна рассердилась сначала.
Можно себе представить общее удивление. Писарь настолько
потерялся, что некоторое время не мог выговорить ни одного слова. Да и все другие точно онемели. Вот так
гостя бог послал!.. Не успели все опомниться, а мудреный
гость уже в дверях.
В дверную щель с ужасом смотрела старая няня. Она оторопела совсем, когда
гости пошли в детскую. Тарас-то Семеныч рехнулся, видно, на старости лет. Хозяин
растерялся не меньше старухи и только застегивал и расстегивал полу своего старомодного сюртука.
Он даже
потерялся; внезапное появление такого
гостя решительно испугало его.
Вскоре Кожемякин заметил, что люди как будто устали относиться к нему насмешливо и враждебно, а вместе с этим
потерялся у них и всякий интерес к нему: в
гости его не звали, никто больше, кроме Сухобаева, не заходил в его дом и даже раскланивались с ним неохотно, небрежно, точно милость оказывая.
Скуластое красное лицо Шабалина совсем расплылось от улыбки; обхватив
гостя за талию, он потащил его к столу. Липачек и Плинтусов загремели стульями, Варвара Тихоновна уставилась на
гостя прищуренными глазами, Порфир Порфирыч соскочил с дивана, обнял и даже облобызал его. Все это случилось так вдруг, неожиданно, что Гордей Евстратыч
растерялся и совсем не знал, что ему говорить и делать.
Как ни долог был срок, в течение которого бабушка ее приучала к занятию этой позиции, скромная Марья Николаевна никак к ней не могла привыкнуть и обыкновенно
терялась при входе каждого нового
гостя и для смелости улыбалась и окручивала свои руки в жгутик свитым носовым платочком.
— Вы хотите знать, Настенька, что такое делал в своем углу наш герой, или, лучше сказать, я, потому что герой всего дела — я, своей собственной скромной особой; вы хотите знать, отчего я так переполошился и
потерялся на целый день от неожиданного визита приятеля? Вы хотите знать, отчего я так вспорхнулся, так покраснел, когда отворили дверь в мою комнату, почему я не умел принять
гостя и так постыдно погиб под тяжестью собственного гостеприимства?
Отчего же, наконец, этот приятель, вероятно недавний знакомый, и при первом визите, — потому что второго в таком случае уже не будет, и приятель другой раз не придет, — отчего сам приятель так конфузится, так костенеет, при всем своем остроумии (если только оно есть у него), глядя на опрокинутое лицо хозяина, который, в свою очередь, уже совсем успел
потеряться и сбиться с последнего толка после исполинских, но тщетных усилий разгладить и упестрить разговор, показать, и с своей стороны, знание светскости, тоже заговорить о прекрасном поле и хоть такою покорностию понравиться бедному, не туда попавшему человеку, который ошибкою пришел к нему в
гости?
Хозяин только пожимал плечами. Он решительно
растерялся. Трагик старался улыбнуться. Некоторые из
гостей, подобно хозяину, пожимали плечами, а другие потихоньку смеялись. Мишель, в досаду дяде, хохотал во все горло. Юлий Карлыч чуть не плакал.
Он не имел ни брата, ни сестры,
И тайных мук его никто не ведал.
До времени отвыкнув от игры,
Он жадному сомненью сердце предал
И, презрев детства милые дары,
Он начал думать, строить мир воздушный,
И в нем
терялся мыслию послушной.
Таков средь океана островок:
Пусть хоть прекрасен, свеж, но одинок;
Ладьи к нему с
гостями не пристанут,
Цветы на нем от зноя все увянут…
Теряясь в догадках и предчувствуя что-то недоброе, я побежал к дому. В передней прежде всего я увидел матушку. Она была бледна и с ужасом глядела на дверь, из-за которой слышались мужские голоса.
Гости застали ее врасплох, в самый разгар мигрени.
Жених пополовел — в лице ни кровинки. Зарыдала Марья Гавриловна. Увели ее под руки. Гаврила Маркелыч совсем
растерялся, захмелевший Масляников на сына накинулся, бить его вздумал.
Гости один по другому вон. Тем и кончился Машин сговор.
Княгиня выходила из себя и нюхала спирт. Она
терялась в догадках, сердилась, стыдилась
гостей, жениха…Она никогда не дерется, но дала горничной пощечину, когда та доложила ей, что княжны нет нигде.
Гости, не дождавшись шампанского и поздравлений, заулыбались, засплетничали и опять взялись за танцы.
Хозяйка совершенно
растерялась. Все
гости с недоумением смотрели на эту странную сцену. Вдруг Суворов подошел к госпоже Грин.