Неточные совпадения
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял на путь
горящие угли, звонко стучал молоток по бандажам колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его в Москве, на вокзале: там он стоял, прислонясь к стене, наклонив
голову и считая на ладони серебряные монеты; на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз на
голове не мог прикрыть его волос, они торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
Он широко усмехнулся, потряс
головой и закурил папиросу, а
горящую спичку погасил, сжав ее пальцами, и уже потом бросил ее на чайное блюдечко!
И вдруг с черного неба опрокинули огромную чашу густейшего медного звука, нелепо лопнуло что-то, как будто выстрел пушки, тишина взорвалась, во тьму влился свет, и стало видно улыбки радости, сияющие глаза, весь Кремль вспыхнул яркими огнями, торжественно и бурно поплыл над Москвой колокольный звон, а над толпой птицами затрепетали, крестясь, тысячи рук, на паперть собора вышло золотое духовенство, человек с
горящей разноцветно
головой осенил людей огненным крестом, и тысячеустый голос густо, потрясающе и убежденно — трижды сказал...
Высвободив из-под плюшевого одеяла
голую руку, другой рукой Нехаева снова закуталась до подбородка; рука ее была влажно горячая и неприятно легкая; Клим вздрогнул, сжав ее. Но лицо, густо порозовевшее, оттененное распущенными волосами и освещенное улыбкой радости, вдруг показалось Климу незнакомо милым, а
горящие глаза вызывали у него и гордость и грусть. За ширмой шелестело и плавало темное облако, скрывая оранжевое пятно огня лампы, лицо девушки изменялось, вспыхивая и угасая.
Потом он улегся на
голом полу,
Всё скоро уснуло в сторожке,
Я думала, думала… лежа в углу
На мерзлой и жесткой рогожке…
Сначала веселые были мечты:
Я вспомнила праздники наши,
Огнями
горящую залу, цветы,
Подарки, заздравные чаши,
И шумные речи, и ласки… кругом
Всё милое, всё дорогое —
Но где же Сергей?.. И подумав о нем,
Забыла я всё остальное!
На лавках
голова к
голове лежали две человеческие фигуры, закрытые серыми суконными свитками. Куля взял со светца
горящую лучину и, подойдя с нею к одному из раненых, осторожно приподнял свитку, закрывающую его лицо.
Тамара с
голыми белыми руками и обнаженной шеей, обвитой ниткой искусственного жемчуга, толстая Катька с мясистым четырехугольным лицом и низким лбом — она тоже декольтирована, но кожа у нее красная и в пупырышках; новенькая Нина, курносая и неуклюжая, в платье цвета зеленого попугая; другая Манька — Манька Большая или Манька Крокодил, как ее называют, и — последней — Сонька Руль, еврейка, с некрасивым темным лицом и чрезвычайно большим носом, за который она и получила свою кличку, но с такими прекрасными большими глазами, одновременно кроткими и печальными,
горящими и влажными, какие среди женщин всего земного шара бывают только у евреек.
Порою завязывались драки между пьяной скандальной компанией и швейцарами изо всех заведений, сбегавшимися на выручку товарищу швейцару, — драка, во время которой разбивались стекла в окнах и фортепианные деки, когда выламывались, как оружие, ножки у плюшевых стульев, кровь заливала паркет в зале и ступеньки лестницы, и люди с проткнутыми боками и проломленными
головами валились в грязь у подъезда, к звериному, жадному восторгу Женьки, которая с
горящими глазами, со счастливым смехом лезла в самую гущу свалки, хлопала себя по бедрам, бранилась и науськивала, в то время как ее подруги визжали от страха и прятались под кровати.
Когда же, бывало, натянет он на себя свой кавалерийский мундир, а на
голову наденет медную, как жар
горящую, каску с какими-то чудодейственными орлами на вершине да войдет этаким чудаком в мамашину комнату, то Марья Петровна едва удерживалась, чтоб не упасть в обморок от полноты чувств.
Толпа кипела, сквозь нее пробивались к знамени те, кто понял его значение, рядом с Павлом становились Мазин, Самойлов, Гусевы; наклонив
голову, расталкивал людей Николай, и еще какие-то незнакомые матери люди, молодые, с
горящими глазами отталкивали ее…
На этот крик Парасковья показалась в дверях избы с огромной
горящей лучиной в руке, и она была вовсе не толстобокая, а, напротив, стройная и красивая баба в ситцевом сарафане и в красном платке на
голове. Gnadige Frau и доктор вошли в избу. Парасковья поспешила
горящую лучину воткнуть в светец. Сверстов прежде всего начал разоблачать свою супругу, которая была заметно утомлена длинной дорогой, и когда она осталась в одном только ваточном капоте, то сейчас же опустилась на лавку.
Но отец тотчас схватил собачий дом, опрокинул его и стал вытряхать
горящую солому, под ногами у него сверкали жёлтые цветки, они горели у морды собаки, вспыхивали на её боках; отец весь курился серым дымом, фыркал и орал, мотая
головою из стороны в сторону.
Лежит неподвижный, суровой,
С
горящей свечой в
головах,
В широкой рубахе холщовой
И в липовых новых лаптях.
— Так освободите вы меня? — вдруг подняв
голову, спросил Фома, и Маякин отвел глаза в сторону от его
горящего взгляда. — Дайте вздохнуть… дайте мне в сторону отойти от всего! Я присмотрюсь, как все происходит… и тогда уж… А так — сопьюсь я…
Сыновья бросились собирать себе на
головы горящие уголья: посоветовавшись между собою и не найдя никаких поводов к несогласному действию, они объявили матери, что ее добрая воля была награждать их сестру свыше законной меры, да еще второй раз давать зятю на разживу и поручаться за его долги; что они во всем этом неповинны и отвечать последними остатками состояния не желают, а берут их себе, так как эта малая частица их собственными трудами заработана, а матери предоставляют ведаться с кредиторами покойного зятя, как она знает.
Он бросил этот вопрос, точно камень, в угол, где тесно сидела молодежь и откуда на него со страхом и восторгом смотрели глаза юношей и девушек. Речь его, видимо, очень поразила всех, люди молчали, задумчиво опустив
головы. Он обвел всех
горящим взглядом и строго добавил...
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви
горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
А озаряет
голову безумца,
Гуляки праздного?..
По этому приказу замкнутая дверь коридора слегка приотворялась, и Марфа Андревна и ключница одновременно поднимали над
головами — одна фонарик, другая — просто
горящую свечку.
Что ему были эти крики? Он смотрел ей в глаза сухо
горящими глазами и, стоя на коленях, ждал её. И ждал бы, если б знал, что над его
головой некто замахнулся топором, чтобы разбить ему череп.
Я взглянул на Василия. Он потупился под моим взглядом и подобрал поводья лошади, но потом поднял опять
голову и вызывающе посмотрел на меня
горящими глазами. Губы его были крепко сжаты, но нижняя губа заметно вздрагивала.
Вьющиеся с проседью волосы
головы и бороды, правильный тонкий нос и, как угли,
горящие глаза, когда он прямо взглядывал, поразили ее.
А впрочем… Кто знает? Иногда мне вспоминалось время, проведенное нами на заимке, рассказ Тимофея,
горящие глаза Маруси и почти страдальческое участие ее к этому рассказу. И мне приходило в
голову, что, быть может, в ней, стремившейся восстановить в себе крестьянку, этот Тимоха, так полно сохранивший в себе все особенности пахаря, мог задеть и другие сердечные струны…
Действительно, шагах в десяти от
горящей сосны ясно обрисовывался силуэт, в котором можно было с первого взгляда узнать фигуру Овцебыка. Он стоял, заложа руки за спину, и, подняв
голову, смотрел на горевшие сучья.
Allo!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
У него пожар сердца.
Скажите сестрам, Люде и Оле, —
ему уже некуда деться.
Каждое слово,
даже шутка,
которые изрыгает обгорающим ртом он,
выбрасывается, как
голая проститутка
из
горящего публичного дома.
Целый дождь искр, угольев, пеплу и
горящих головней сыпался с неба на крыши, на мостовые, на
головы прохожих.
Струится кровь по плечам. Кровенят на себе белые радельные рубахи. Иные
головой о стену колотятся либо о печь, другие
горящей лучиной палят себе тело, иные до крови грызут себе руки и ноги, вырывают бороды и волосы. Умерщвление плоти!..
Это не была Александра Ивановна, это легкая, эфирная, полудетская фигура в белом, но не в белом платье обыкновенного покроя, а в чем-то вроде ряски монастырской белицы. Стоячий воротничок обхватывает тонкую, слабую шейку, детский стан словно повит пеленой и широкие рукава до локтей открывают тонкие руки, озаренные трепетным светом
горящих свеч. С
головы на плечи вьются светлые русые кудри, два черные острые глаза глядят точно не видя, а уста шевелятся.
Вот и храм: небольшая сельская церковь переполнилась людьми и воздух в ней, несмотря на довольно высокий купол, стал нестерпимо густ; солнце било во все окна и играло на хрусталях
горящего паникадила, становилось не только тепло, но даже жарко и душно,
головы начинали болеть от смешанного запаха трупа, ладана, лаптя, суконной онучи и квашеной овчины.
Я слушал молча. Оттого ли, что я сел близко к камину и смотрел в огонь и только слушал, слова Магнуса слились с видом
горящих и раскаленных поленьев: вспыхивало полено новым огнем — и вспыхивало слово, распадалась на части насквозь раскаленная, красная масса — и слова разбрызгивались, как горячие угли. В
голове у меня было не совсем ясно, и эта игра вспыхивающих, светящихся, летающих слов погрузила меня в странный и мрачный полусон. Но вот что сохранила память...
Ляхов втянул
голову в плечи, в гневе вскочил и обернулся. Андрей Иванович, с всклокоченной
головою, с
горящими на исхудалом лице глазами, кинулся на него с палкою. Ляхов побледнел и отшатнулся.
Все мы тогда чувствовали себя необыкновенно веселыми и счастливыми, бог весть отчего и почему. Никому и в
голову не приходило сомневаться в силе и могуществе родины, исторический горизонт которой казался чист и ясен, как покрывавшее нас безоблачное небо с ярко
горящим солнцем. Все как-то смахивали тогда на воробьев последнего тургеневского рассказа: прыгали, чиликали, наскакивали, и никому в
голову не приходило посмотреть, не реет ли где поверху ястреб, а только бойчились и чирикали...
В замасленной блузе рабочего я говорил, стоя на табурете. Кругом бережным кольцом теснились свои. Начал я вяло и плоско, как заведенная шарманка. Но это море
голов подо мною,
горящие глаза на бледных лицах, тяжелые вздохи внимания в тишине. Колдовская волна подхватила меня, и творилось чудо. Был кругом как будто волшебный сад; я разбрасывал горсти сухих, мертвых семян, — и на глазах из них вырастали пышные цветы братской общности и молодой, творческой ненависти.
На койке лежали рядом два дагестанца. Один из них, втянув
голову в плечи, черными,
горящими глазами смотрел на меня.
Одному снились в эту ночь столы великокняжеские и пышный венец,
горящий, как жар, на
голове его, и приемы послов чужеземных, и смотр многочисленной рати; другому — гостеприимная пальма и ручей в степях Аравии.
Марфа, важно раскинувшись по скамье с задком, в дорогом кокошнике,
горящем алмазами и другими драгоценными камнями, в штофном струистом сарафане, в богатых запястьях и в длинных жемчужных серьгах, с
головою полуприкрытою шелковым с золотою оторочкой покрывалом, сидела по правую сторону между бояр; рядом с нею помещалась Наталья Иванова, в парчовом повойнике, тоже украшенном самоцветными камнями, в покрывале, шитом золотом по червчатому атласу, и в сарафане, опушенном голубою камкой.
Марфа, важно раскинувшись на скамье с задком, в дорогом кокошнике,
горящем алмазами и другими драгоценными камнями, в штофном струистом сарафане, в богатых запястьях и в длинных жемчужных серьгах, с
головой полуприкрытой шелковым с золотой оторочкой покрывалом, сидела по правую сторону между бояр; рядом с ней помещалась Настасья Ивановна, в парчовом повойнике, тоже украшенном самоцветными камнями, в покрывале, шитом золотом по червачному атласу, и в сарафане, опушенном голубой камкой.
Тот поднял только
голову и повернул в сторону Пахомыча свое безобразное лицо, с
горящими как у волка глазами.
Бррр!.. Еще минута, и вы с отчаяния броситесь в
горящий камин,
головой прямо в уголья, но вот на ваше счастье слышатся шаги и в гостиную входит визитер с шапокляком [складная шляпа (франц. chapeau-claque)] и остроносыми сапогами… Как сумасшедший срываетесь вы с места, целуете кузине руку и, благословляя избавителя, мчитесь на улицу.
Каждый из них, облитый с
головы до ног золотом, казался
горящим пуком, все они — золотою цепью, к которой, увы! за порогом невидимо примыкала железная, опутавшая всю Россию.
В избах замелькали огоньки
горящих лучин. Ермак Тимофеевич полной грудью вдохнул в себя прохладный воздух северной степи, невольно поднял
голову кверху и посмотрел на темневшие вдали строгановские хоромы. В заветном окне трепетно мелькнул огонек.
— Ну ладно, ладно, ложись! — примирительно сказал Павел, не сводя
горящих глаз с ее
голого тела. — Я сейчас, сейчас…
С этим он плеснул скипидаром на портьеры и зажег их и в полном безумии бросился к другому выходу из спальни, но в это же мгновение осажденная повернула ключ и, открыв двери, предстала в пылающей раме
горящих портьер. Она была в мантилье и в платье, с
головой, покрытой кружевною косынкой. Этого Фебуфис не ожидал и вскрикнул...
Так настраивался он, «закидывая за себя Шатобриана» или «метая
горящие угли на
головы» мало почтительных к нему людей] изложил в тоне своего учителя и представил митрополиту проект записи «дивного события о сеножатех…»
«Намахиваться» на тех, кто не дает ничего за окаждение, — тоже было в обычае, и при этом иногда неблагодарного прихожанина ударяли кадилом, а иногда только осыпали его
горящими угольями. «Углие
горящее собираша на
голову его».