Мы вышли на улицу. Передо мною, отлого спускаясь к реке, широко раскинулось Заречье; в двух-трех местах мерцали огоньки, вдали лаяли собаки. Все спало тихо и безмятежно, а в темноте вставал над
городом призрак грозной гостьи…
Неточные совпадения
Поэтому только в хорошие дни, утром, когда окружающая дорогу чаща полна солнечным ливнем, цветами и тишиной, так что впечатлительности Ассоль не грозили фантомы [Фантом — привидение,
призрак.] воображения, Лонгрен отпускал ее в
город.
И только теперь, в эту ночь, когда все спит в огромном
городе и в огромном доме и когда нет никаких звуков, кроме биения сердца да постукивания часов, только теперь вижу я, что все эти огорчения, радости, восторги и все случившееся в жизни — все это бестелесные
призраки.
Одетый в генеральское пальто с красной подкладкой, высокий, широкоплечий, воинственный, несущий седую голову немного назад, он два часа величавым
призраком кружился по
городу — вдоль почерневших от дождя деревянных домишек, вдоль бесконечных заборов и пустырей, мимо магазинов и лавок с продрогшими, низко кланяющимися приказчиками.
И когда он был уже убит и давно похоронен и новый губернатор, молодой, вежливый, окруженный казаками, быстро и весело носился по
городу в коляске, — многие вспоминали этот двухнедельный странный
призрак, рожденный старым законом: седого человека в генеральском пальто, шагающего прямо по грязи, его закинутую голову и незрячий взор — и красную шелковую подкладку, остро блистающую в молчаливых лужах.
Небо синее-синее, как синевато-лазурный глазок незабудки. Недосягаемые, гордые и красивые плывут по нему белые корабли облаков… То причудливыми птицами, то диковинными драконами, то далекими, старинными
городами с бойницами, башнями, со шпицами церквей, кажутся они обманчивыми
призраками из своего лазурного далека…
Со странной мыслью, что только
город — настоящее, а это все
призрак, и что если закрыть глаза и потом открыть их, то никакого поля не будет, — Юрасов крепко зажмурился и притих.
Он надевал сапоги в то последнее утро — а оно плыло; он был убит — а оно плыло; он был брошен в яму и завален трупами и землей, — а оно плыло мимо лесов, полей и
городов, живой
призрак в сером штемпелеванном конверте.
Город Петербург, который так изумительно чувствовал и описывал Достоевский, есть
призрак, порожденный человеком в его отщепенстве и скитальчестве.