Неточные совпадения
Другой вариант утверждает, что Иванов совсем не умер, а был уволен в отставку за то, что
голова его вследствие постепенного присыхания
мозгов (от ненужности в их употреблении) перешла в зачаточное состояние.
Для пополнения картины не было недостатка в петухе, предвозвестнике переменчивой погоды, который, несмотря на то что
голова продолблена была до самого
мозгу носами других петухов по известным делам волокитства, горланил очень громко и даже похлопывал крыльями, обдерганными, как старые рогожки.
— Он очень не любит студентов, повар. Доказывал мне, что их надо ссылать в Сибирь, а не в солдаты. «Солдатам, говорит, они
мозги ломать станут: в бога — не верьте, царскую фамилию — не уважайте. У них, говорит, в
головах шум, а они думают — ум».
«Конечно, студенты. Мальчишки», — подумал он, натужно усмехаясь и быстро шагая прочь от человека в длинном пальто и в сибирской папахе на
голове. Холодная темнота, сжимая тело, вызывала вялость, сонливость. Одолевали мелкие мысли, —
мозг тоже как будто шелушился ими. Самгин невольно подумал, что почти всегда в дни крупных событий он отдавался во власть именно маленьких мыслей, во власть деталей; они кружились над основным впечатлением, точно искры над пеплом костра.
О Петербурге у Клима Самгина незаметно сложилось весьма обычное для провинциала неприязненное и даже несколько враждебное представление: это город, не похожий на русские города, город черствых, недоверчивых и очень проницательных людей; эта
голова огромного тела России наполнена
мозгом холодным и злым. Ночью, в вагоне, Клим вспоминал Гоголя, Достоевского.
— Для этого надо вытряхнуть
мозг из моей
головы.
— Знаю, не говорите — не от сердца, а по привычке. Она старуха хоть куда: лучше их всех тут, бойкая, с характером, и был когда-то здравый смысл в
голове. Теперь уж, я думаю, мозги-то размягчились!
Глаза, как у лунатика, широко открыты, не мигнут; они глядят куда-то и видят живую Софью, как она одна дома мечтает о нем, погруженная в задумчивость, не замечает, где сидит, или идет без цели по комнате, останавливается, будто внезапно пораженная каким-то новым лучом мысли, подходит к окну, открывает портьеру и погружает любопытный взгляд в улицу, в живой поток
голов и лиц, зорко следит за общественным круговоротом, не дичится этого шума, не гнушается грубой толпы, как будто и она стала ее частью, будто понимает, куда так торопливо бежит какой-то господин, с боязнью опоздать; она уже, кажется, знает, что это чиновник, продающий за триста — четыреста рублей в год две трети жизни, кровь,
мозг, нервы.
— Вообрази себе: это там в нервах, в
голове, то есть там в
мозгу эти нервы (ну черт их возьми!)… есть такие этакие хвостики, у нервов этих хвостики, ну, и как только они там задрожат… то есть видишь, я посмотрю на что-нибудь глазами, вот так, и они задрожат, хвостики-то… а как задрожат, то и является образ, и не сейчас является, а там какое-то мгновение, секунда такая пройдет, и является такой будто бы момент, то есть не момент, — черт его дери момент, — а образ, то есть предмет али происшествие, ну там черт дери — вот почему я и созерцаю, а потом мыслю… потому что хвостики, а вовсе не потому, что у меня душа и что я там какой-то образ и подобие, все это глупости.
— Скажи, пожалуйста, — с такими словами она приступила к нему, — ты не свихнул еще с последнего ума? Была ли в одноглазой башке твоей хоть капля
мозгу, когда толкнул ты меня в темную комору? счастье, что не ударилась
головою об железный крюк. Разве я не кричала тебе, что это я? Схватил, проклятый медведь, своими железными лапами, да и толкает! Чтоб тебя на том свете толкали черти!..
«Мы сидели тогда по углам, понурив унылые
головы, со скверным выражением на озлобленных лицах…» «Развив наши
мозги на деньги народа, вскормленные хлебом, забранным с его поля, — станем ли мы в ряды его гонителей?..» В прокламации развивалась мысль, что интересы учащейся молодежи и народа одни.
— Да, да! Странные мысли приходят мне в
голову… Случайность это или нет, что кровь у нас красная. Видишь ли… когда в
голове твоей рождается мысль, когда ты видишь свои сны, от которых, проснувшись, дрожишь и плачешь, когда человек весь вспыхивает от страсти, — это значит, что кровь бьет из сердца сильнее и приливает алыми ручьями к
мозгу. Ну и она у нас красная…
Возмущенные соки мыслию стремилися, мне спящу, к
голове и, тревожа нежный состав моего
мозга, возбудили в нем воображение. Несчетные картины представлялись мне во сне, но исчезали, как легкие в воздухе пары. Наконец, как то бывает, некоторое мозговое волокно, тронутое сильно восходящими из внутренних сосудов тела парами, задрожало долее других на несколько времени, и вот что я грезил.
Матюшка думал крайне тяжело, точно камни ворочал, но зато раз попавшая ему в
голову мысль так и оставалась в Матюшкином
мозгу, как железный клин. И теперь он лежал и все думал о мочеганке Катре, которая вышла сейчас на одну стать с сестрой Аграфеной. Дуры эти девки самые…
Все они наскоро после вскрытия были зашиты, починены и обмыты замшелым сторожем и его товарищами. Что им было за дело, если порою
мозг попадал в желудок, а печенью начиняли череп и грубо соединяли его при помощи липкого пластыря с
головой?! Сторожа ко всему привыкли за свою кошмарную, неправдоподобную пьяную жизнь, да и, кстати, у их безгласных клиентов почти никогда не оказывалось ни родных, ни знакомых…
И никому ни разу в
голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и
мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует, ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой!
Чтобы рассеяться немного, он вышел из дому, но нервное состояние все еще продолжалось в нем: он никак не мог выкинуть из
головы того, что там как-то шевелилось у него, росло, — и только, когда зашел в трактир, выпил там рюмку водки, съел чего-то массу, в нем поутихла его моральная деятельность и началась понемногу жизнь материальная: вместо
мозга стали работать брюшные нервы.
— Были у нас в городе вольтижеры, — говорила она ему, — только у них маленький этот мальчик, который прыгает сквозь обручи и сквозь бочку, как-то в середину-то бочки не попал, а в край ее
головой ударился, да так как-то пришлось, что прямо теменным швом: череп-то весь и раскололся, мозг-то и вывалился!..
«Хоть бы в сумасшедший дом поступить, что ли, — решил я наконец, — чтоб перевернулся как-нибудь весь
мозг в
голове и расположился по-новому, а потом опять вылечиться».
Славянин с
головы до ног, славянин до
мозга костей.
При виде смирения Раисы Павловны в Луше поднялась вся старая накипевшая злость, и она совсем позабыла о том, что думала еще вечером о той же Раисе Павловне. Духа примирения не осталось и следа, а его сменило желание наплевать в размалеванное лицо этой старухе, которая пришла сюда с новой ложью в
голове и на языке. Луша не верила ни одному слову Раисы Павловны, потому что
мозг этой старой интриганки был насквозь пропитан той ложью, которая начинает верить сама себе. Что ей нужно? зачем она пришла сюда?
Первый блин вышел комом, и старик напрасно ощупывает свою
голову, точно подыскивая какое-то забытое утешение или ту крошечную надежду, за которую мог бы ухватиться придавленный неудачей
мозг.
— Он старик с
мозгом! — сказал хохол, кивая
головой. — Мы с ним часто разговариваем, — хороший мужик. Скоро Федю выпустят?
Старухин рот снова зарос. Она покачала
головой. По-видимому, даже ее слабеющие
мозги понимали всю нелепость и рискованность поведения этой женщины.
Ромашов стоял против нее и, болезненно щурясь сквозь очки, глядел на ее большой, тонкий, увядший рот, искривленный от злости. Из окна неслись оглушительные звуки музыки, с упорным постоянством кашлял ненавистный тромбон, а настойчивые удары турецкого барабана раздавались точно в самой
голове Ромашова. Он слышал слова Раисы только урывками и не понимал их. Но ему казалось, что и они, как звуки барабана, бьют его прямо в
голову и сотрясают ему
мозг.
Сверстов стал себе чесать и ерошить
голову, как бы для того, чтобы к
мозгу побольше прилило крови.
Майор молчал. Он сам смутно сознавал, что в отношении своей влюбчивости был несколько смешон; но что прикажете делать с натурой? Как забрались у него в
мозг разные идеальные представления касательно семейства Рыжовых, так они и не выходили до сих пор из
головы.
— Читай, малый, читай, годится! Умишко у тебя будто есть; жаль — старших не уважаешь, со всеми зуб за зуб, ты думаешь — это озорство куда тебя приведет? Это, малый, приведет тебя не куда иначе, как в арестантские роты. Книги — читай, однако помни — книга книгой, а своим
мозгом двигай! Вон у хлыстов был наставник Данило, так он дошел до мысли, что-де ни старые, ни новые книги не нужны, собрал их в куль да — в воду! Да… Это, конечно, тоже — глупость! Вот и Алексаша, песья
голова, мутит…
Шёл к зеркалу и, взглянув на себя, угрюмо отступал прочь, сердце замирало, из него дымом поднимались в
голову мысли о близком конце дней, эти мысли мертвили
мозг, от них было холодно костям, седые, поредевшие волосы тихонько шевелились.
Действительно, странные вещи приходят в
голову человеку, когда у него нет выхода, когда жажда деятельности бродит болезненным началом в
мозгу, в сердце и надобно сидеть сложа руки… а мышцы так здоровы, а крови в жилах такая бездна…
Налитые золотом веки не поднимались; даже мысли в
голове были золотые и шевелились в
мозгу золотыми цепочками, кольцами, браслетами и серьгами — все это звенело и переливалось, как живая чешуя.
Двоеточие. Хо-хо! Вы не горюйте! В юности, понимаете, это трудненько: совесть еще не окрепла, и в
голове кисель розовый вместо
мозгов. А созреете, и преудобно воссядете на чьей-нибудь шее, хо-хо! На шее ближнего всего скорее доедешь к благополучию своему.
Петр. Нечего сердиться-то! У меня теперь засад в
голове, — третий день думаю, да
мозги что-то плохо поворачиваются; и так кину, и этак…
Его сонный
мозг совсем отказался от обыкновенных мыслей, туманился и удерживал одни только сказочные, фантастические образы, которые имеют то удобство, что как-то сами собой, без всяких хлопот со стороны думающего, зарождаются в
мозгу и сами — стоит только хорошенько встряхнуть
головой — исчезают бесследно; да и все, что было кругом, не располагало к обыкновенным мыслям.
Образы истомили меня, в
голове теснота, и я чувствую, как в
мозгу моем бьется пульс.
Рана на
голове была огромная, часть
мозга вымыло из нее, но я помню серые, с красными жилками, кусочки в ране, точно мрамор или пена с кровью.
Когда Илья остался один, он почувствовал, что в
голове у него точно вихрь крутится. Всё пережитое им в эти несколько часов странно спуталось, слилось в какой-то тяжёлый, горячий пар и жгло ему
мозг. Ему казалось, что он давно уже чувствует себя так плохо, что он не сегодня задушил старика, а давно когда-то.
Вероятно, оттого, что я выбегал на улицу без шапки и калош, у меня поднялся сильный жар. Горело лицо, ломило ноги… Тяжелую
голову клонило к столу, а в мыслях было какое-то раздвоение, когда кажется, что за каждою мыслью в
мозгу движется ее тень.
Я испытал на своем веку много, так много, что теперь при воспоминании
голова кружится, и я теперь крепко понял
мозгом, своей изболевшей душой, что назначение человека или ни в чем, или только в одном — в самоотверженной любви к ближнему.
Люблю я в глубоких могилах
Покойников в иней рядить,
И кровь вымораживать в жилах,
И
мозг в
голове леденить.
На горе недоброму вору,
На страх седоку и коню
Люблю я в вечернюю пору
Затеять в лесу трескотню.
Но положим даже, что порядок этот очень хорош, и что все-таки находятся люди, которые не хотят подчиняться этому порядку и стремятся выскочить из него; но и в таком случае они не виноваты, потому что, значит, у них не нашлось в
голове рефлексов [Рефлексы — термин, ставший популярным в России после выхода в свет знаменитой книги великого физиолога-материалиста И.М.Сеченова (1829—1905) «Рефлексы головного
мозга» (1863).
Нервный холод с ней продолжался, руки и ноги дрожали; а
голова была как бы в огне, и в
мозгу что-то такое клокотало и шумело.
— Хорошо. Возьмем богатого… Что он, по-твоему, два обеда съест или две шубы на себя наденет? Ты раскинь мозгами-то, умная
голова…
— Еще одна подробность, — сказал Лаевский, встряхивая
головой. — Только это между нами. Я пока скрываю от Надежды Федоровны, не проболтайся при ней… Третьего дня я получил письмо, что ее муж умер от размягчения
мозга.
Теперь я лучше рассмотрел этого человека, с блестящими, черными глазами, рыжевато-курчавой
головой и грустным лицом, на котором появилась редкой красоты тонкая и немного больная улыбка. Он всматривался так, как будто хотел порыться в моем
мозгу, но, видимо, говоря со мной, думал о своем, очень, может быть, неотвязном и трудном, так как скоро перестал смотреть на меня, говоря с остановками...
Вся кровь вдруг отливает от моего
мозга, из глаз сыплются искры, я вскакиваю и, схватив себя за
голову, топоча ногами, кричу не своим голосом...
— А ты, дядя Исай, прежде взыщи гостя, а там спрашивай. Эх ты,
голова с
мозгом!
Но холодная вода начала действовать. Помогло и то, что дежурный надзиратель, все тот же старик, несколько раз лекарственно ударил Янсона по
голове. И это ощущение жизни действительно прогнало смерть, и Янсон открыл глаза, и остальную часть ночи, с помутившимся
мозгом, крепко проспал. Лежал на спине, с открытым ртом, и громко, заливисто храпел; и между неплотно закрытых век белел плоский и мертвый глаз без зрачка.
Я содрогнулся, оглянулся тоскливо на белый облупленный двухэтажный корпус, на небеленые бревенчатые стены фельдшерского домика, на свою будущую резиденцию — двухэтажный, очень чистенький дом с гробовыми загадочными окнами, протяжно вздохнул. И тут же мутно мелькнула в
голове вместо латинских слов сладкая фраза, которую спел в ошалевших от качки и холода
мозгах полный тенор с голубыми ляжками: «…Привет тебе… приют священный…»
Он обыкновенно прокусывает шею у своей добычи, напивается крови, оставляет ее, кидается на другую и таким образом умерщвляет иногда до десятка птиц; мясо их остается нетронутым, но у многих бывают
головы совсем отъедены и даже две-три из них куда-то унесены; иногда же я находил кур, у которых череп и
мозг были съедены.