Неточные совпадения
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в силах итти дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени
осин на нескошенную траву. Он снял с потной
головы шляпу и лег, облокотившись на руку, на сочную, лопушистую лесную траву.
Перед домом и за домом был сад, в котором среди облетевших, торчащих
голыми сучьями
осин и берез густо и темно зеленели ели, сосны и пихты.
Справа от нее, на болоте, темной стеной стоит лес, там уныло шумят тонкие
голые березы и
осины.
Темная зелень хвои сливалась в необыкновенную гармонию с искрившейся белизной снежных покровов, создавая неувядавшую гармонию красок и тонов, особенно рядом с мертвыми остовами
осин, берез и черемух, которые так жалко таращили свои набухавшие
голые ветви.
Осиновая роща, которую я сам срубил, в чаянии, что
осина идет ходко, представляла через пятнадцать лет
голое место, усеянное пеньками («стало быть, коров по ём пасут», объяснили «умные» мужички, они же и арендаторы).
— Это все не то. Это все праздные речи! — глухим своим голосом вмешался в спор Лука Благоприобретов, медвежевато выползая из своего угла. — И Пушкин ваш, и все эти баре — все это один
голый разврат, потому что сама эстетика и это так называемое искусство пресловутое — тоже разврат. И всех бы их на
осину за это! Вот что-с!
Мы долго сидели у костра; под пеплом бегали огненные змейки, листья
осин слабо шумели над
головой.
Пригнувшись, они побежали меж кустов к горам. Тонко, по-осиному жужжа, над
головами пронеслась пуля, и долетел звук выстрела. Путь пересекал овраг, они перебрались через него. Вскоре другой.
Над их
головами зашелестели листы одинокой
осины, предвещая перемену в погоде. И шелест этот сейчас же распознал Хрящев, поднял
голову и оглянулся назад.
Мы шли, кое-где проваливаясь по рыхлой, плохо наезженной дорожке; белая темнота как будто качалась перед глазами, тучи были низкие; конца не было этому белому, в котором только мы одни хрустели по снегу; ветер шумел по
голым макушкам
осин, а нам было тихо за лесом. Я кончил рассказ тем, как окруженный абрек запел песню и потом сам бросился на кинжал. Все молчали. Семка спросил...
Березы закивали кудрявыми
головами или пустили по ветру длинные косы; черные сосны вытянули свои крючковатые руки, то с угрозой вверх, то преграждая дорогу; зашептала
осина, и кругом путника стали ходить те причудливые видения, которые воображение представляет нам в подобных случаях.