Неточные совпадения
— Взгляд — вредный. Стачки последних
лет убеждают нас, что рабочие — сила, очень хорошо чувствующая свое значение. Затем — для них готова идеология,
оружие, которого нет у буржуазии и крестьянства.
К тому же сознание, что у меня, во мне, как бы я ни казался смешон и унижен, лежит то сокровище силы, которое заставит их всех когда-нибудь изменить обо мне мнение, это сознание — уже с самых почти детских униженных
лет моих — составляло тогда единственный источник жизни моей, мой свет и мое достоинство, мое
оружие и мое утешение, иначе я бы, может быть, убил себя еще ребенком.
Прежде, однако ж, следует напомнить вам, что в 1795
году колония была занята силою
оружия англичанами, которые воспользовались случаем завладеть этим важным для них местом остановки на пути в Индию.
В 1644
году Мигель Лопец Легаспи пришел, с пятью монахами ордена августинцев и с пятью судами, покорять острова силою креста и
оружия.
Дерсу сказал ему, чтобы он не боялся и подошел поближе. Это был человек 55
лет, уже поседевший. Лицо и руки у него так загорели, что приняли цвет оливково-красный. Никакого
оружия у него не было.
Привычка к
оружию, необходимая для сибиряка, повсеместна; привычка к опасностям, к расторопности сделала сибирского крестьянина более воинственным, находчивым, готовым на отпор, чем великорусского. Даль церквей оставила его ум свободнее от изуверства, чем в России, он холоден к религии, большей частью раскольник. Есть дальние деревеньки, куда поп ездит раза три в
год и гуртом накрещивает, хоронит, женит и исповедует за все время.
Глупо или притворно было бы в наше время денежного неустройства пренебрегать состоянием. Деньги — независимость, сила,
оружие. А
оружие никто не бросает во время войны, хотя бы оно и было неприятельское, Даже ржавое. Рабство нищеты страшно, я изучил его во всех видах, живши
годы с людьми, которые спаслись, в чем были, от политических кораблекрушений. Поэтому я считал справедливым и необходимым принять все меры, чтоб вырвать что можно из медвежьих лап русского правительства.
— Без организации, без
оружия, без людей, без открытой границы, без всякой опоры выступить против сильной военной державы и продержаться с лишком
год — такого примера нет в истории… Хорошо, если б другие народы переняли. Столько геройства не должно, не может погибнуть, я полагаю, что Галиция готова к восстанию?
В 1887
году, когда к студенческому уставу были прибавлены циркуляры, ограничивавшие поступление в университет, когда инспекция и педеля, эти университетские сыщики, вывели из терпения студентов, опять произошли крупные уличные демонстрации, во время которых было пущено в ход огнестрельное
оружие, но и это для большой публики прошло незаметно.
Радовался Федя Мазин. Сильно похудевший, он стал похож на жаворонка в клетке нервным трепетом своих движений и речей. Его всегда сопровождал молчаливый, не по
годам серьезный Яков Сомов, работавший теперь в городе. Самойлов, еще более порыжевший в тюрьме, Василий Гусев, Букин, Драгунов и еще некоторые доказывали необходимость идти с
оружием, но Павел, хохол, Сомов и другие спорили с ними.
Ромашов вытащил шашку из ножен и сконфуженно поправил рукой очки. Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок. Фехтовать на эспадронах он не умел даже в училище, а за полтора
года службы и совсем забыл это искусство. Занеся высоко над головой
оружие, он в то же время инстинктивно выставил вперед левую руку.
Прежде — помнил Александров по своим ранним кадетским
годам —
оружием юнкера был не узенький, как селедка, штык, а тяжелый, широкий гренадерский тесак с медной витою рукоятью — настоящее боевое
оружие, которым при желании свободно можно было бы оглушить быка.
Во всю страницу журнала «Свет и тени»
летом 1881
года появился рисунок: стоят прямо воткнутые в две чернильницы по сторонам стола два гусиных пера, а через них была перекинута в виде вьющейся линии надпись: «Наше
оружие для разрешения современных вопросов».
К правой стороне седла привешен был концом вниз золоченый шестопер,
оружие и знак достоинства, в былые
годы неразлучный с боярином в его славных битвах, но ныне, по тяжести своей, вряд ли кому по руке.
В письмах этих, выражая свое сочувствие моим взглядам о незаконности для христианина всякого насилия и войны, квакеры сообщили мне подробности о своей, так называемой, секте, более 200
лет исповедующей на деле учение Христа о непротивлении злу насилием и не употреблявшей и теперь не употребляющей для защиты себя
оружия.
Там его мучают полтора
года, но он все-таки не изменяет своего решения не брать в руки
оружия и всем тем, с кем ему приходится быть в сношениях, объясняет, почему он этого не делает, и в конце второго
года его отпускают на свободу раньше срока, зачислив, противно закону, содержание в тюрьме за службу, желая только поскорее отделаться от него.
Казаки неоднократно возмущались, и генерал-майоры Потапов и Черепов (первый в 1766
году, а второй в 1767) принуждены были прибегнуть к силе
оружия и к ужасу казней.
— И после этого вы можете меня спрашивать!.. Когда вы, прослужив сорок
лет с честию, отдав вполне свой долг отечеству, готовы снова приняться за
оружие, то может ли молодой человек, как я, оставаться простым зрителем этой отчаянной и, может быть, последней борьбы русских с целой Европою? Нет, Федор Андреевич, если б я навсегда должен был отказаться от Полины, то и тогда пошел бы служить; а постарался бы только, чтоб меня убили на первом сражении.
Двести
лет царство русское отдыхало от прежних своих бедствий; двести
лет мирный поселянин не менял сохи своей на
оружие.
Маленький солдатик-цыган, с побледневшим лицом и широко раскрытыми черными глазами, ухватил дядю Житкова за шею обеими руками, бросив свое ружье; к счастью для цыгана, кто-то подхватил на
лету казенное
оружие и спас его от потопления.
Так, например, «Всякая всячина» начинает свой «Барышек» 1770
года поздравлением по случаю успехов российского
оружия и говорит так...
«В
лето 6453 рекоша дружина Игореви: отроци свенелжи изоделися суть
оружием и порты, а мы нази; пойди, княже, с нами в дань, да и ты добудеши, и мы.
— Ihr habt pardon, вы помилованы, — промолвила она, приняв величественную позу. — На, возьмите ваше
оружие! А сколько вам
лет? — спросила она вдруг.
«Я требую, — писал в 1874
году известный немецкий хирург Лангенбек, — чтобы всякий врач, призванный на поле сражения, обладал оперативною техникою настолько же в совершенстве, насколько боевые солдаты владеют военным
оружием…» Кому, действительно, может прийти в голову послать в битву солдат, которые никогда не держали в руках ружья, а только видели, как стреляют другие? А между тем врачи повсюду идут не только на поле сражения, а и вообще в жизнь неловкими рекрутами, не знающими, как взяться за
оружие.
В Европе нам оказали непочтительность: мы увидели надобность взять в руки
оружие. Сценой действия сделался наш Крым. Регулярные полки и ратники ополчения тащились на ногах через Киев, где их встречал поэт из птенцов Киевской духовной академии Аскоченский и командовал: «На молитву здесь, друзья! Киев перед вами!» А к другим он оборачивался и грозил: «Не хвались, иду на рать, а идучи с…». [15 сентября 1893
года этот стих полностью воспроизведен в весьма известной русской газете. (Прим. Лескова.).]
В портьеру просунулась курчавая голова с восточным, очень красивым лицом. Такой военной формы, какая была на этом юноше (ему казалось на вид
лет девятнадцать) Лука Иванович еще никогда вблизи не видал, хотя тотчас же сообразил, к какому «роду
оружия» принадлежит этот «абрек».
Когда в 1514
году древний русский город Смоленск, бывший более ста
лет под властью Литвы, возвращен великим князем Василием Иоанновичем, великий князь, в знак благодарности к Всевышнему за такой успех своего
оружия, предпринял намерение соорудить церковь в честь Смоленской Божией Матери и монастырь на том месте, до которого эта икона была сопровождена его дедом.
Таким образом кончился знаменитый поход Суворова в 1799
году, в котором союзные войска, под начальством знаменитого полководца-героя, выиграли 10 сражений, приобрели около трех тысяч огнестрельных
оружий, 200 000 ружей, 80 000 пленных, 20 крепостей.
— Правду-матку сказать, государь, — воскликнул Ряполовский, — ты победил их пяток
лет тому назад. Честь тебе и слава! Но сами они тоже часто натыкались на смерть, купленную ими междоусобною сварою: она на них из-за каждого угла целила стрелы свои и на твое
оружие натыкались они, как слепые мухи на свечку. Стало быть, следует пить и за их здоровье: они и сами много помогли победить себя.
Павлин, епископ Ноланский, умерший в 431
году, еще грозил вечными муками за службу кесарю с
оружием в руках.