Неточные совпадения
— Знаешь, Ваня? — продолжал старик, увлекаясь все более и более, — это хоть не служба, зато все-таки карьера. Прочтут и высокие лица. Вот ты говорил,
Гоголь вспоможение ежегодное
получает и за границу послан. А что, если б и ты? А? Или еще рано? Надо еще что-нибудь сочинить? Так сочиняй, брат, сочиняй поскорее! Не засыпай на лаврах. Чего глядеть-то!
Сестра лежала в одной комнате, Редька, который опять был болен и уже выздоравливал, — в другой. Как раз в то время, когда я
получил это письмо, сестра тихо прошла к маляру, села возле и стала читать. Она каждый день читала ему Островского или
Гоголя, и он слушал, глядя в одну точку, не смеясь, покачивая головой, и изредка бормотал про себя...
Через неделю я
получил от Погодина тетрадку обратно со словами: «
Гоголь сказал, это несомненное дарование».
Вследствие письма
Гоголя ко мне Щепкин писал к нему, что письмо к Загоскину отдано давно, о чем он его уведомлял; но, кажется,
Гоголь не
получал этого письма, потому что не отвечал на него и уехал немедленно за границу.
Я не
получал писем от
Гоголя около двух месяцев. Прилагаемое письмо от 5 марта 1841 года получено мною уже тогда, когда богу было угодно поразить нас ужасным и неожиданным ударом; именно 5 марта потеряли мы сына, полного крепости телесных сил и всяких блистательных надежд; а потому все поручения
Гоголя передал я к исполнению Погодину.
Гоголь еще не думал возвращаться, да и письмо
получил двумя месяцами позднее, потому что куда-то уезжал из Рима.
10 июня, живя на даче в деревне Гаврилкове, я только что кончил вслух чтение «Мертвых душ», как
получил первое письмо от
Гоголя из Петербурга.
До того, как прибыл ответ на это письмо, Аксаков
получил вместе с Шевыревым поручение от
Гоголя насчет благотворения бедным студентам. 14 декабря 1844 г.
Гоголь писал в этой связи Шевыреву...
Именины свои, 9 мая,
Гоголь праздновал по-прежнему в саду у М. П. Погодина, и 7 мая я
получил от него следующую записку (было одно обстоятельство, не касавшееся
Гоголя, но которое не позволило ему сделать нам прямого приглашения...
Во второй половине июня
получил я первое письмо от
Гоголя из Варшавы. Вот оно...
Когда Шевырев впоследствии, с разрешения
Гоголя, вытребовал все остальные экземпляры к себе в Москву, оказалось, что у книгопродавцев в Петербурге, и частью в Москве, находился большой запас «Мертвых душ», не соответствующий числу распроданных экземпляров, так что в течение полутора года ни один книгопродавец не взял у Шевырева ни одного экземпляра, а все
получали их из Петербурга с выгодною уступкою.
Гоголь не послал письма и на мои вопросы отвечал мне точно то же, на что намекал только в письме, то есть что он перед самым спектаклем
получил огорчительное письмо от матери, которое его так расстроило, что принимать в эту минуту изъявление восторга зрителей было для него не только совестно, но даже невозможно.
От 3 декабря. «Я уведомил тебя, что писал Плетневу; вчера
получил от него неудовлетворительный ответ. Письмо к
Гоголю лежало тяжелым камнем на моем сердце; наконец, в несколько приемов я написал его. Я довольно пострадал за то, но согласился бы вытерпеть вдесятеро более мучения, только бы оно было полезно, в чем я сомневаюсь. Болезнь укоренилась, и лекарство будет не действительно или даже вредно; нужды нет, я исполнил свой долг как друг, как русский и как человек».
Во всей Москве переписывался с ним один Погодин; он
получил, наконец, письмо от
Гоголя, уведомлявшее об его болезни и трудных денежных обстоятельствах.
Другие были не так деликатны, как мы, и приступали к
Гоголю с вопросами, но
получали самые неудовлетворительные и даже неприятные ответы.
Аксаков
получил это письмо уже в своей подмосковной, в Абрамцеве, откуда и отвечал
Гоголю 21 июня 1848 года...
Я не помню, чтоб когда-нибудь
получил письмо от
Гоголя через Хомякова, и вообще я удивляюсь и не знаю, какая могла быть причина, что мы так долго не писали к
Гоголю? Надобно предположить, что письма как-нибудь задерживались на почте или вовсе не доходили.
В 1839 году Погодин ездил за границу, имея намерение привезти с собою
Гоголя. Он ни слова не писал нам о свидании с
Гоголем, и хотя мы сначала надеялись, что они воротятся в Москву вместе, но потом уже потеряли эту надежду. Мы жили лето на даче в Аксиньине, в десяти верстах от Москвы. 29 сентября вдруг
получаю я следующую записку от Михаила Семеновича Щепкина...
Меня не было дома, когда его
получили; зато слова письмо от
Гоголя радостно и шумно встретили меня, когда я воротился.
Гоголь хотел быть его помощником, которому предполагали определить жалованья с лишком две тысячи рублей ассигнациями;
получив такое место,
Гоголь был бы обеспечен в своем существовании.
Мы послали для объяснения за половым, а
Гоголь предупредил нас, какой ответ мы
получим от полового: «Волосы-с?
На другой день
получил я письмо от И. И. Панаева, в котором он от имени Одоевского, Плетнева, Врасского, Краевского и от себя умолял, чтоб
Гоголь не продавал своих прежних сочинений Смирдину за пять тысяч (и новой комедии в том числе), особенно потому, что новая комедия будет напечатана в «Сыне отечества» или «Библиотеке для чтения», а Врасский предлагает шесть тысяч с правом напечатать новую комедию в «Отечественных записках».
«Прочитав в другой раз статью о лиризме наших поэтов, я впал в такое ожесточение, что, отправляя к
Гоголю письмо Свербеева, вместо нескольких строк, в которых хотел сказать, что не буду писать к нему письма об его книге до тех пор, пока не
получу ответа на мое письмо от 9 декабря, написал целое письмо, горячее и резкое, о чем очень жалею…
От 26 августа 1846 г. «Мы
получили верное и секретное известие из Петербурга, что там печатается целая книга, присланная от
Гоголя: „Отрывки из писем, или Переписка с друзьями“ (названия хорошенько не помню).
Почти через месяц
получил я от
Гоголя второе письмо, уже из Вены.