Неточные совпадения
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена
говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было. В отношениях мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не было речи
о разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
Долго бессмысленно смотрел я в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне в глаза при мысли
о предстоящей
разлуке, не мог читать; когда же пришло время
говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак), именно на том месте, где один
говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда вы идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [Вы не читали газеты? (нем.)]
Бедная старушка, привыкшая уже к таким поступкам своего мужа, печально глядела, сидя на лавке. Она не смела ничего
говорить; но услыша
о таком страшном для нее решении, она не могла удержаться от слез; взглянула на детей своих, с которыми угрожала ей такая скорая
разлука, — и никто бы не мог описать всей безмолвной силы ее горести, которая, казалось, трепетала в глазах ее и в судорожно сжатых губах.
— Из рассказа вашего видно, что в последних свиданиях вам и
говорить было не
о чем. У вашей так называемой «любви» не хватало и содержания; она дальше пойти не могла. Вы еще до
разлуки разошлись и были верны не любви, а призраку ее, который сами выдумали, — вот и вся тайна.
О себе много мне нечего
говорить, я обжился, привык быть колодником; самое грозное для меня — это
разлука с Огаревым, он мне необходим.
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их
разлуки; она что-то
говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли.
О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Пожалуйста, не смущайтесь вопросами — на это нечего обращать внимания. Все это такой вздор — хоть именно досадно, что Ивана Дмитриевича преследовали эти пустяки. Я тоже уверен, что cela a mis de l'eau dans son vin. [Этим подмешали воды в его вино (то есть ухудшили его положение) (франц.).] Самая жизнь в деревне Толстого верно отозвалась на его расстроенном организме, не
говоря уже
о нравственном страдании при
разлуке с семьею Евгения. Обнимаю вас.
Трудно и почти невозможно (по крайней мере я не берусь) дать вам отчет на сем листке во всем том, что происходило со мной со времени нашей
разлуки —
о 14-м числе надобно бы много
говорить, но теперь не место, не время, и потому я хочу только, чтобы дошел до вас листок, который, верно, вы увидите с удовольствием; он скажет вам, как я признателен вам за участие, которое вы оказывали бедным сестрам моим после моего несчастия, — всякая весть
о посещениях ваших к ним была мне в заключение истинным утешением и новым доказательством дружбы вашей, в которой я, впрочем, столько уже уверен, сколько в собственной нескончаемой привязанности моей к вам.
Я очень хорошо знал, что предстоявшая нам
разлука давила ее сердце, что Наташа мучилась; она знала тоже, что и я не могу без нее жить; но мы об этом не
говорили, хотя и подробно разговаривали
о предстоящих событиях…
Я
говорил себе, что
разлука будет полная, что
о переписке нечего и думать, потому что вся сущность наших отношений замыкалась в личных свиданиях, и переписываться было не
о чем; что ежели и мелькнет Крутицын на короткое время опять в Петербурге, то не иначе, как по делам «знамени», и вряд ли вспомнит обо мне, и что вообще вряд ли мы не в последний раз видим друг друга.
— Полно читать, Зарецкой, — сказал хозяин, обращаясь к кавалеристу, который продолжал перелистывать книгу, — в первый день после шестилетней
разлуки нам, кажется, есть
о чем
поговорить.
Басистов стиснул руку Рудина, и сердце честного юноши забилось сильно в его растроганной груди. До самой станции
говорил Рудин
о достоинстве человека,
о значении истинной свободы, —
говорил горячо, благородно и правдиво, — и когда наступило мгновение
разлуки, Басистов не выдержал, бросился ему на шею и зарыдал. У самого Рудина полились слезы; но он плакал не
о том, что расставался с Басистовым, и слезы его были самолюбивые слезы.
С намерением приучить меня к мысли
о разлуке мать беспрестанно
говорила со мной
о гимназии, об ученье, непременно хотела впоследствии отвезти меня в Москву и отдать в университетский благородный пансион, куда некогда определила она, будучи еще семнадцатилетней девушкой, прямо из Уфы, своих братьев.
Брат и сестра, несмотря на долговременную их
разлуку друг с другом, ничего не находили особенно живого сообщить один другому: чиновник
говорил в насмешливом тоне
о Петербурге,
о России,
о русском направлении,
о немцах,
о политике,
о банках,
о женщинах,
о женском труде, то сочувственно, то иронически, но с постоянным соблюдением особого известного ему секрета — как все это переделать по-новому.
Кнышенко был добрый и очень нежный мальчик: он пламенно любил свою мать,
говорил о ней с восторгом и стремился к ней с какою-то болезненною страстностью. У него была тетрадка, в которой он ежедневно зачеркивал дни
разлуки, — и, не зачеркнув только трех дней, расстался с нею навеки. Я видел в этом злую насмешку рока.
С памятного, вероятно, читателям их свидания в церкви Александро-Невской лавры, Николай Павлович не видал графини Аракчеевой, ни до, ни после
разлуки ее с мужем,
о которой не мог не знать, так как об этом
говорил весь Петербург, объясняя этот великосветский супружеский скандал на разные лады. Их второе свидание состоялось лишь по возвращении из похода.
В скучном изгнании своем, в
разлуке с милыми сердцу, ты вознагражден любовью Луизы,
о которой — прости мне! — не могу
говорить и до сих пор без того, чтобы средь бела дня у меня в глазах не мутилось и сердце не поворачивалось, как в смоляном кипятке.
«Может быть, —
говорит сама с собою Мариорица, сокращая
разлуку думами
о нем, — может быть, и он смотрит теперь этому безжалостному месяцу в глаза и упрашивает его
о том же,
о чем я умоляю его.
Разлука,
о которой вы
говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния.
При свидании после долгой
разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко
о таких вещах,
о которых они сами знали, что надо было
говорить долго.