Неточные совпадения
В соседнем номере
говорили что-то
о машинах и обмане и кашляли утренним кашлем.
― Это не мужчина, не человек, это кукла! Никто не знает, но я знаю.
О, если б я была на его месте, я бы давно убила, я бы разорвала на куски эту жену, такую, как я, а не
говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская
машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем
говорить!..
Как будто слезы были та необходимая мазь, без которой не могла итти успешно
машина взаимного общения между двумя сестрами, — сестры после слез разговорились не
о том, что занимало их; но, и
говоря о постороннем, они поняли друг друга.
У Морока знакомых была полна фабрика: одни его били, других он сам бил. Но он не помнил ни своего, ни чужого зла и добродушно раскланивался направо и налево. Между прочим, он посидел в кричном корпусе и
поговорил ни
о чем с Афонькой Туляком, дальше по пути завернул к кузнецам и заглянул в новый корпус, где пыхтела паровая
машина.
Встречаясь друг с другом,
говорили о фабрике,
о машинах, ругали мастеров, —
говорили и думали только
о том, что связано с работой.
—
О машинах ты, Никита, зря
говорил, — сказал он, остановясь среди двора. — Что ты понимаешь в
машинах? Твоё дело —
о боге
говорить.
Машины не мешают…
Я просидел у больного с полчаса, утешая и успокаивая его жену. Комната была убогая, но все в ней
говорило о запросах хозяина. В углу лежала груда газет, на комоде и на швейной
машине были книги, и на их корешках я прочел некоторые дорогие, близкие имена.
Спутники Кати вполголоса разговаривали между собой, обрывая фразы, чтоб она не поняла,
о чем они
говорят. Фамилия товарища была Израэльсон, а псевдоним — Горелов. Его горбоносый профиль в пенсне качался с колыханием
машины. Иногда он улыбался милою, застенчивою улыбкою, короткая верхняя губа открывала длинные четырехугольные зубы, цвета старой слоновой кости. Катя чувствовала, что он обречен смерти, и ясно видела весь его череп под кожей, такой же гладкий, желтовато-блестящий, как зубы.
— Я никак не могу понять — чего же ты от меня хочешь? Чтоб я ни
о чем не
говорил с тобою, чтобы не возражал тебе, если не согласен с твоими мнениями? Но ведь сама же ты сейчас только упрекала меня, что я будто бы
говорю с тобой только
о кофе и пишущих
машинах.
Иногда, сквозь туман вечной занятости и мыслей
о не своем личном, вдруг в голове Темки яркой паровозной искрой проносилась мысль: «ро-ди-те-ли». И ему отчетливо представлялось, каким это песком посыплется на скользящие части быстро работавшей
машины их жизни. Он встряхивал головою и
говорил себе огорченно...