Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (
махнул рукой)нечего и
говорить про губернаторов…
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, —
говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты,
говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (
махнув рукою), — бог с ним! я человек простой».
«Стой! — крикнул укорительно
Какой-то попик седенький
Рассказчику. — Грешишь!
Шла борона прямехонько,
Да вдруг
махнула в сторону —
На камень зуб попал!
Коли взялся рассказывать,
Так слова не выкидывай
Из песни: или странникам
Ты сказку
говоришь?..
Я знал Ермилу Гирина...
— Да нет,
Маша, Константин Дмитрич
говорит, что он не может верить, — сказала Кити, краснея за Левина, и Левин понял это и, еще более раздражившись, хотел отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой сейчас же пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.
— Как я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. — Я устала и только что хотела выпить чашку чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, — обратилась она к Тушкевичу, — с
Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы с вами успеем по душе
поговорить за чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не правда ли? — обратилась она к Анне с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.
— Ах, что
говорить! — сказала графиня,
махнув рукой. — Ужасное время! Нет, как ни
говорите, дурная женщина. Ну, что это за страсти какие-то отчаянные! Это всё что-то особенное доказать. Вот она и доказала. Себя погубила и двух прекрасных людей — своего мужа и моего несчастного сына.
Сергей Иванович
говорил себе это в то время, как он был уже в десяти шагах от Вареньки. Опустившись на колени и защищая руками гриб от Гриши, она звала маленькую
Машу.
Махнув рукой,
говорил он: «Проклятые девки!»
— Здесь он и рукой
махнул: — просто и
говорить нечего!
— Да будто один Михеев! А Пробка Степан, плотник, Милушкин, кирпичник, Телятников Максим, сапожник, — ведь все пошли, всех продал! — А когда председатель спросил, зачем же они пошли, будучи людьми необходимыми для дому и мастеровыми, Собакевич отвечал,
махнувши рукой: — А! так просто, нашла дурь: дай,
говорю, продам, да и продал сдуру! — Засим он повесил голову так, как будто сам раскаивался в этом деле, и прибавил: — Вот и седой человек, а до сих пор не набрался ума.
Обыкновенно, когда я вставал и собирался уходить, она отворяла голубой сундук, на крышке которого снутри — как теперь помню — были наклеены крашеное изображение какого-то гусара, картинка с помадной баночки и рисунок Володи, — вынимала из этого сундука куренье, зажигала его, и
помахивая,
говаривала...
Папа сидел со мной рядом и ничего не
говорил; я же захлебывался от слез, и что-то так давило мне в горле, что я боялся задохнуться… Выехав на большую дорогу, мы увидали белый платок, которым кто-то
махал с балкона. Я стал
махать своим, и это движение немного успокоило меня. Я продолжал плакать, и мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность, доставляла мне удовольствие и отраду.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и,
махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они
говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
Разве так можно сидеть над погибелью, прямо над смрадною ямой, в которую уже ее втягивает, и
махать руками и уши затыкать, когда ей
говорят об опасности?
Кулигин. Нечего делать, надо покориться! А вот когда будет у меня миллион, тогда я
поговорю. (
Махнув рукой, уходит.)
— Эх, Анна Сергеевна, станемте
говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая шутка смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить!(Он слабо
махнул рукой.) Ну, что ж мне вам сказать… я любил вас! это и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…
— Знаешь ли что? —
говорил в ту же ночь Базаров Аркадию. — Мне в голову пришла великолепная мысль. Твой отец сказывал сегодня, что он получил приглашение от этого вашего знатного родственника. Твой отец не поедет; махнем-ка мы с тобой в ***; ведь этот господин и тебя зовет. Вишь, какая сделалась здесь погода; а мы прокатимся, город посмотрим. Поболтаемся дней пять-шесть, и баста!
Махнув рукой, Тагильский снова начал шагать,
говоря в тоне иронии...
Самгин молчал, глядя на площадь, испытывая боязнь перед открытым пространством. Ноги у него отяжелели, даже как будто примерзли к земле. Егорша все
говорил тихо, но возбужденно,
помахивая шапкой в лицо свое...
— Ну да, я — преувеличенный! — согласился Депсамес,
махнув на Брагина рукой. — Пусть будет так! Но я вам
говорю, что мыши любят русскую литературу больше, чем вы. А вы любите пожары, ледоходы, вьюги, вы бежите на каждую улицу, где есть скандал. Это — неверно? Это — верно! Вам нужно, чтобы жить, какое-нибудь смутное время. Вы — самый страшный народ на земле…
Турчанинов остался в доме, но минут через пять догнал Самгина и пошел рядом с ним,
помахивая тросточкой, оглядываясь и жалобно
говоря...
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его с лестницы, почти бегом протащил за собою десятка три шагов и, посадив на ворох валежника в саду, встал против,
махая в лицо его черной полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше, длиннее, белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что и борода у него стала длиннее. Мокрое лицо лоснилось и кривилось, улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то
говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
— Ладно, — оставим это, —
махнул рукой Дронов и продолжал: — Там, при последнем свидании, я сказал, что не верю тебе. Так это я — словам не верю, не верю, когда ты
говоришь чужими словами. Я все еще кружусь на одном месте, точно теленок, привязанный веревкой к дереву.
— Не знаю, как и благодарить вас, —
говорил Обломов, глядя на нее с таким же удовольствием, с каким утром смотрел на горячую ватрушку. — Очень, очень благодарен вам и в долгу не останусь, особенно у
Маши: шелковых платьев накуплю ей, как куколку одену.
— Ну, ну, ну! —
говорил Обломов, с нетерпением
махнув рукой, чтоб она шла.
— Вы сделали, чтоб были слезы, а остановить их не в вашей власти… Вы не так сильны! Пустите! —
говорила она,
махая себе платком в лицо.
— Нет, благодарю! —
говорил он,
махая платком себе в лицо.
— Ну вот еще! Но довольно, довольно! я вам прощаю, только перестаньте об этом, —
махнула она опять рукой, уже с видимым нетерпением. — Я — сама мечтательница, и если б вы знали, к каким средствам в мечтах прибегаю в минуты, когда во мне удержу нет! Довольно, вы меня все сбиваете. Я очень рада, что Татьяна Павловна ушла; мне очень хотелось вас видеть, а при ней нельзя было бы так, как теперь,
говорить. Мне кажется, я перед вами виновата в том, что тогда случилось. Да? Ведь да?
— Друг мой, я готов за это тысячу раз просить у тебя прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться в таком глупом положении. Я уже и не
говорю о том, что даже до сей поры не совсем понимаю характер твоих упреков: в самом деле, в чем ты, собственно, меня обвиняешь? В том, что родился не Версиловым? Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и
махаешь руками, стало быть, нет?
Этот Макар отлично хорошо понимал, что я так и сделаю, как
говорю; но он продолжал молчать, и только когда я хотел было уже в третий раз припасть, отстранился,
махнул рукой и вышел, даже с некоторою бесцеремонностью, уверяю тебя, которая даже меня тогда удивила.
— Ах нет, может! — взвизгнула Татьяна Павловна. — Да
говори ты, матушка, не прыгая, руками-то не
махай; что ж они там хотят? Растолкуй, матушка, толком: не поверю же я, что они стрелять в нее хотят?
Говорят ему что — молчит али рукой
махнет.
Первые стройны, развязны, свободны в движениях; у них в походке, в мимике есть какая-то торжественная важность, лень и грация.
Говорят они горлом, почти не шевеля губами. Грация эта неизысканная, неумышленная: будь тут хоть капля сознания, нельзя было бы не расхохотаться, глядя, как они медленно и осторожно ходят, как гордо держат голову, как размеренно
машут руками. Но это к ним идет: торопливость была бы им не к лицу.
Я только что проснулся, Фаддеев донес мне, что приезжали голые люди и подали на палке какую-то бумагу. «Что ж это за люди?» — спросил я. «Японец, должно быть», — отвечал он. Японцы остановились саженях в трех от фрегата и что-то
говорили нам, но ближе подъехать не решались; они пятились от высунувшихся из полупортиков пушек. Мы
махали им руками и платками, чтоб они вошли.
— Полноте… нечего-с! —
махнул опять Смердяков рукой. — Вы вот сами тогда все
говорили, что все позволено, а теперь-то почему так встревожены, сами-то-с? Показывать на себя даже хотите идти… Только ничего того не будет! Не пойдете показывать! — твердо и убежденно решил опять Смердяков.
— Не надо мне их вовсе-с, — дрожащим голосом проговорил Смердяков,
махнув рукой. — Была такая прежняя мысль-с, что с такими деньгами жизнь начну, в Москве али пуще того за границей, такая мечта была-с, а пуще все потому, что «все позволено». Это вы вправду меня учили-с, ибо много вы мне тогда этого
говорили: ибо коли Бога бесконечного нет, то и нет никакой добродетели, да и не надобно ее тогда вовсе. Это вы вправду. Так я и рассудил.
То же самое, впрочем, бывало, когда он
говорил по-немецки, и при этом всегда
махал рукой пред лицом своим, как бы ища ухватить потерянное словечко, и уж никто не мог бы принудить его продолжать начатую речь, прежде чем он не отыщет пропавшего слова.
По времени нам пора было устраивать бивак. Я хотел было войти в юрту, но Дерсу просил меня подождать немного. Он накрутил на палку бересту, зажег ее и, просунув факел в юрту, с криками стал
махать им во все стороны. Захаров и Аринин смеялись, а он пресерьезно
говорил им, что, как только огонь вносится в юрту, черт вместе с дымом вылетает через отверстие в крыше. Только тогда человек может войти в нее без опаски.
Ехали мы с полчаса. Филофей то и дело
помахивал кнутом и чмокал губами, но ни он, ни я, мы не
говорили ни слова. Вот взобрались мы на пригорок… Филофей остановил тройку и тотчас же примолвил...
16-го числа выступить не удалось. Задерживали проводники-китайцы. Они явились на другой день около полудня. Тазы провожали нас от одной фанзы до другой, прося зайти к ним хоть на минутку. По адресу Дерсу сыпались приветствия, женщины и дети
махали ему руками. Он отвечал им тем же. Так от одной фанзы до другой, с постоянными задержками, мы дошли наконец до последнего тазовского жилья, чему я, откровенно
говоря, очень порадовался.
«
Маша, где ж он, где ж он?»
Маша, еще убирающая чайные принадлежности после недавних гостей,
говорит: «Дмитрий Сергеич ушел; сказал, когда проходил: — я иду гулять».
Когда Вера Павловна на другой день вышла из своей комнаты, муж и
Маша уже набивали вещами два чемодана. И все время
Маша была тут безотлучно: Лопухов давал ей столько вещей завертывать, складывать, перекладывать, что куда управиться
Маше. «Верочка, помоги нам и ты». И чай пили тут все трое, разбирая и укладывая вещи. Только что начала было опомниваться Вера Павловна, а уж муж
говорит: «половина 11–го; пора ехать на железную дорогу».
Для сего велел он позвать к себе
Машу (Кирила Петрович по-французски не
говорил, и она служила ему переводчиком).
Сын Дубровского воспитывался в Петербурге, дочь Кирила Петровича росла в глазах родителя, и Троекуров часто
говаривал Дубровскому: «Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него
Машу; даром что он гол как сокол».
Она почти ничего не
говорила, спокойно посматривала на свою работу, и черты ее приняли такое незначительное, будничное выражение, что мне невольно вспомнились наши доморощенные Кати и
Маши.
— Нет! нет! мне не нужно черевиков! —
говорила она,
махая руками и не сводя с него очей, — я и без черевиков… — Далее она не договорила и покраснела.
Это последнее обстоятельство объяснялось тем, что в народе прошел зловещий слух: паны взяли верх у царя, и никакой опять свободы не будет. Мужиков сгоняют в город и будут расстреливать из пушек… В панских кругах, наоборот,
говорили, что неосторожно в такое время собирать в город такую массу народа. Толковали об этом накануне торжества и у нас. Отец по обыкновению
махал рукой: «Толкуй больной с подлекарем!»
— Ну ладно, не будем теперь об этом
говорить, — решил Галактион,
махнув рукой. — Разве с тобой кто-нибудь сговаривал?
Он и во гневе не терял разума,
говорит дедушке: «Брось кистень, не
махай на меня, я человек смирный, а что я взял, то бог мне дал и отнять никому нельзя, и больше мне ничего у тебя не надо».
«Ну!» —
говорит в конце концов командир,
махнув рукой, и тоже заражается смехом.