Неточные совпадения
— Это — пустяки, будто немец — прирожденный философ, это — ерунда-с! — понизив голос и очень быстро
говорил Лютов, и у него подгибались ноги.
—
Говорил он о том, что хозяйственная деятельность людей, по смыслу своему, религиозна и жертвенна, что во Христе сияла душа Авеля, который жил от плодов земли, а от Каина пошли окаянные люди, корыстолюбцы, соблазненные дьяволом инженеры, химики. Эта
ерунда чем-то восхищала Тугана-Барановского, он изгибался на длинных ногах своих и скрипел: мы — аграрная страна, да, да! Затем курносенький стихотворец читал что-то смешное: «В ладье мечты утешимся, сны горе утолят», — что-то в этом роде.
А вы,
говорю, не примиряйте, все это
ерунда.
— Дедушка? Мм… Ну, это он пустяки
говорит! Деньга, брат,
ерунда…
Но от участия в конкурсах, которые могли бы ему создать положение звезды в шахматном мире, он постоянно отказывался: «У меня нет в натуре ни любви к этой
ерунде, ни уважения, —
говорил он, — просто я обладаю какой-то механической способностью ума, каким-то психическим уродством.
Среди всякого общества много такого рода людей: одни из них действуют на среду софизмами, другие — каменной бесповоротной непоколебимостью убеждений, третьи — широкой глоткой, четвертые — злой насмешкой, пятые — просто молчанием, заставляющим предполагать за собою глубокомыслие, шестые — трескучей внешней словесной эрудицией, иные хлесткой насмешкой надо всем, что
говорят… многие ужасным русским словом «
ерунда!». «
Ерунда!» —
говорят они презрительно на горячее, искреннее, может быть правдивое, но скомканное слово.
Говорят иные доктора такую
ерунду, что можно от этой болезни вылечиться.
Говоря с начальством или сердясь на юнкеров, он совсем становился похожим на индюка: так же он надувался, краснел до лилового цвета, шипел и, теряя волю над словом, болботал путаную
ерунду.
—
Ерунда, —
говорит хозяин, указывая на ряды. — Кабы мне дали строить это…
— О-о! это с непривычки. А мне так теперь что хочешь
говори, все
ерунда.
— А, да что
говорить, все это —
ерунда Передоновская, — сказала Дарья, махнув рукою, и призадумалась минутку, опершись локтями на стол и склонив голову. — Спеть лучше, — сказала она и запела пронзительно громко.
— Там у меня есть протекция, —
говорил Передонов, — а только вот здесь директор пакостит, да и другие тоже. Всякую
ерунду распускают. Так уж, в случае каких справок об мне, я вот вас предупреждаю, что это все вздор обо мне
говорят. Вы этим господам не верьте.
— Болтают нивесть что, —
говорил Передонов, — чего и не было. А я сам могу донести. Я ничего такого, а за ними я знаю. Только я не хочу. Они за глаза всякую
ерунду говорят, а в глаза смеются. Согласитесь сами, в моем положении это щекотливо. У меня протекция, а они гадят. Они совершенно напрасно меня выслеживают, только время теряют, а меня стесняют. Куда ни пойдешь, а уж по всему городу известно. Так уж я надеюсь, что в случае чего вы меня поддержите.
Суслов (разваливаясь на сене). «На земле весь род людской…» (Кашляет.) Все вы — скрытые мерзавцы… «Люди гибнут за металл…»
Ерунда… Деньги ничто… когда они есть… (дремлет.), а боязнь чужого мнения — нечто… если человек… трезв… и все вы — скрытые мерзавцы,
говорю вам… (Засыпает. Дудаков и Ольга тихо идут под руку. Она крепко прижалась к его плечу и смотрит в лицо его.)
—
Ерунда какая-то. Они
говорят на неаполитанском диалекте…
— И мне — оттого тяжело… К веселью она привыкла… вот что! Всё о деньгах мечтает. «Если б,
говорит, денег хватить где-нибудь — сразу бы всё перевернулось… Дура,
говорит, я: надо бы мне какого-нибудь купчика обворовать…» Вообще —
ерунду говорит. Из жалости ко мне всё… я понимаю… Тяжело ей…
— Ну, что там? Какие деньги?
Ерунда всё!.. — И, махнув рукой, Яков задумался. — Поговорить-то нет у тебя время? — спросил он через минуту, оглядывая товарища блуждающими глазами.
— И вся эта чепуха в башке у тебя завелась — от молодой твоей ярости! —
говорил Маякин, постукивая рукой по столу. — Удальство твое — глупость; все речи твои —
ерунда… Не в монастырь ли пойти тебе?
—
Ерунду говоришь, Полька, — прервал её Яков.
Я
говорю ему, что все это
ерунда, он — сердится...
«Что же,
говорит, я пятнадцать лет жизни на
ерунду убил?» Я же ответил утвердительно.
— Чудак ты, путаная твоя голова! — вздыхая и посапывая,
говорил он. — Ты пойми —
ерунда все это, фальша! Книги — про кого? Про людей. А — разве люди про себя правду скажут? Ты — скажешь, ну? И я — не скажу. Хошь шкуру дери с меня, — не скажу! Я, может, перед богом молчать буду. Спросит он: «Ну, Василий,
говори, в чем грешен?» А я скажу: «Ты, господи, сам должен все это знать, твоя душа, не моя!»
Фельдшер уже начинает
говорить грубости. У него вырываются слова вроде:
ерунда, глупость, чушь, чепуха. В разговоре он откидывает назад голову, отчего волосы разлетаются в стороны, и то и дело тычет резко и прямо перед собою вытянутой рукой. Учитель же
говорит жалобно, дрожащим обиженным голоском, и ребром ладони, робко выставленной из-под мышки, точно рубит воздух на одном месте.
Андрей Иванович просидел у Барсукова часа два. Он высказал все, что собирался высказать. Барсуков стал ему возражать, в спор вмешался и Щепотьев. Щепотьев был умнее и развитее Барсукова,
говорил резко и убедительно. Но Андрей Иванович не сдавался, он мало даже слушал возражения, а с упорною, сосредоточенною злобою продолжал доказывать, что все люди подлецы и все
ерунда.
— Нельзя этого сказать, — вошел в сюжет околоточный и даже выпрямился, — студент — от чувств… бывало это, или так, сдуру, в меланхолию войдет, оставит
ерунду какую-нибудь, на письме изложит, жалуется на все, правды,
говорит, нет на свете, а я,
говорит, не могу этого вынести!.. Мечтания, знаете. Женский пол — от любви, точно… Гимназисты опять попадаются, мальчуганы. Они от экзаменов. А больше растраты…
— Э! — Он нетерпеливо махнул рукою. —
Ерунду мы вчера
говорили. Как это возможно! Вчера, как расстались, я все время думал о тебе, вспоминал, как ты меня поцеловала… Это выше всяких клятв. Я не могу. Как лавина какая, — накатилось и несет с собою. Сходиться друзьями… Да это издевательство! Вся мысль только о том, чтоб иметь тебя всю. Какая мука!
— Фу, дедушка, какую
ерунду вы
говорите!