Неточные совпадения
(
Усмехается и трясет головою.
Пан
усмехнулся: «Спасения
Я уж не чаю давно,
В мире я чту только женщину,
Золото, честь и вино.
Мы идем, идем —
Остановимся,
На леса, луга
Полюбуемся.
Полюбуемся
Да послушаем,
Как шумят-бегут
Воды вешние,
Как поет-звенит
Жавороночек!
Мы стоим, глядим…
Очи встретятся —
Усмехнемся мы,
Усмехнется нам
Лиодорушка.
Г-жа Простакова (
усмехаясь радостно). Робенок, право, хоть и жених. Пойти за ним, однако ж, чтоб он с резвости без умыслу чем-нибудь гостя не прогневал.
Софья (
усмехаясь). Боже мой! Если б ты его увидел, ревность твоя довела б тебя до крайности!
— Боитесь? —
усмехнулся бригадир.
— Слыхал, господа головотяпы! —
усмехнулся князь («и таково ласково
усмехнулся, словно солнышко просияло!» — замечает летописец), — весьма слыхал! И о том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали — довольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое пакостное дело, стоит брюхо поглаживает да в бороду
усмехается.
Помещик
усмехнулся под белыми усами.
Алексей Александрович грустно
усмехнулся, посмотрел на шурина и, не отвечая, подошел к столу, взял с него начатое письмо и подал шурину.
Неужели между мной и этим офицером-мальчиком существуют и могут существовать какие-нибудь другие отношения, кроме тех, что бывают с каждым знакомым?» Она презрительно
усмехнулась и опять взялась за книгу, но уже решительно не могла понимать того, что читала.
Алексей Александрович презрительно
усмехнулся. Это он давно знал, но это не могло быть приложимо к его случаю.
Она презрительно
усмехнулась.
— Бедная шинель! — сказал я,
усмехаясь, — а кто этот господин, который к ним подходит и так услужливо подает им стакан?
Раз приезжает сам старый князь звать нас на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я,
усмехаясь. У меня было свое на уме.
Учитель очень внимательно глядел на разговаривающих и, как только замечал, что они были готовы
усмехнуться, в ту же минуту открывал рот и смеялся с усердием.
— Впрочем, Петр Петрович, — сказал гость,
усмехнувшись, — могу вас утешить тем, что ничего не ел за обедом: совсем нет аппетита.
Впрочем, можно догадываться, что оно выражено было очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж все еще
усмехался, сидя в бричке.
— Что ж? зачем упираться руками и ногами, — сказал,
усмехнувшись, Чичиков, — женитьба еще не такая вещь, чтобы того, была бы невеста.
— Нет, матушка, — отвечал Чичиков,
усмехнувшись, — чай, не заседатель, а так ездим по своим делишкам.
Конечно, почтмейстер и председатель и даже сам полицеймейстер, как водится, подшучивали над нашим героем, что уж не влюблен ли он и что мы знаем, дескать, что у Павла Ивановича сердечишко прихрамывает, знаем, кем и подстрелено; но все это никак его не утешало, как он ни пробовал
усмехаться и отшучиваться.
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне
усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том, о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он продолжает;
Все в изумленье. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
Он встретил ее еще раз в костеле: она заметила его и очень приятно
усмехнулась, как давнему знакомому.
Пантен, неловко
усмехаясь, почесал бровь.
— Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу в большой страшеннейший магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он
усмехнулся, порылся в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова завернул, как было, в платок и отдал обратно.
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел ее. Все стронулось, все
усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли.
«Не рассудок, так бес!» — подумал он, странно
усмехаясь.
Раскольников горько
усмехнулся.
— О, это уже давно! Я еще месяц назад читал, — отвечал спокойно Раскольников. — Так это-то, по-вашему, мошенники? — прибавил он,
усмехаясь.
«Соне помадки ведь тоже нужно, — продолжал он, шагая по улице, и язвительно
усмехнулся, — денег стоит сия чистота…
Тут вспомнил кстати и о — кове мосте, и о Малой Неве, и ему опять как бы стало холодно, как давеча, когда он стоял над водой. «Никогда в жизнь мою не любил я воды, даже в пейзажах, — подумал он вновь и вдруг опять
усмехнулся на одну странную мысль: ведь вот, кажется, теперь бы должно быть все равно насчет этой эстетики и комфорта, а тут-то именно и разборчив стал, точно зверь, который непременно место себе выбирает… в подобном же случае.
— Все исполнишь? — спросил он, ядовито
усмехаясь.
— Как это вы так заметливы?.. — неловко
усмехнулся было Раскольников, особенно стараясь смотреть ему прямо в глаза: но не смог утерпеть и вдруг прибавил: — Я потому так заметил сейчас, что, вероятно, очень много было закладчиков… так что вам трудно было бы их всех помнить… А вы, напротив, так отчетливо всех их помните, и… и…
— Да и так же, —
усмехнулся Раскольников, — не я в этом виноват. Так есть и будет всегда. Вот он (он кивнул на Разумихина) говорил сейчас, что я кровь разрешаю. Так что же? Общество ведь слишком обеспечено ссылками, тюрьмами, судебными следователями, каторгами, — чего же беспокоиться? И ищите вора!..
Он даже
усмехнулся на себя, как вдруг другая тревожная мысль ударила ему в голову.
— Лгу? Ну, пожалуй, и лгу. Солгал. Женщинам про эти вещицы поминать не следует. (Он
усмехнулся.) Знаю, что выстрелишь, зверок хорошенький. Ну и стреляй!
Он точно цеплялся за все и холодно
усмехнулся, подумав это, потому что уж наверно решил про контору и твердо знал, что сейчас все кончится.
— Не воровать и не убивать, не беспокойся, не за этим, —
усмехнулся он едко, — мы люди розные… И знаешь, Соня, я ведь только теперь, только сейчас понял: куда тебя звал вчера? А вчера, когда звал, я и сам не понимал куда. За одним и звал, за одним приходил: не оставить меня. Не оставишь, Соня?
Раскольников грустно замолчал и поник головой; он долго думал и, наконец, опять
усмехнулся, но улыбка его была уже кроткая и грустная.
Раскольников
усмехнулся опять. Он разом понял, в чем дело и на что его хотят натолкнуть; он помнил свою статью. Он решился принять вызов.
— А ну, как я убегу? — как-то странно
усмехаясь, спросил Раскольников.
— Ну да! — сказал,
усмехаясь, Раскольников, — я за твоими крестами, Соня. Сама же ты меня на перекресток посылала; что ж теперь, как дошло до дела, и струсила?
Вдруг хохот раздается залпом и покрывает все: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и
усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается!
— Усахарил, — пробормотала Настасья, плутовски
усмехаясь.
Ему было досадно: «все бы лучше на этот раз быть здоровым», — подумал он и
усмехнулся.
Он постоял,
усмехнулся и поворотил наверх, опять в контору.