Неточные совпадения
Раиса Павловна задыхалась от волнения, чувствуя, как вся
кровь хлынула ей в голову: этот момент был самым решительным, и она ненавидела теперь Прейна за его нахальную улыбку, за прищуренные глаза, за
гнилые зубы.
Хорошо растет правда, когда наша
кровь кропит землю частым дождем, а их,
гнилая, пропадает без следа, я это знаю!
Но в какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими
гнилыми испарениями отравила нашу
кровь, и мы стали такими же пошляками, как все.
— То самое! — твердо сказал старик. — Смутилась Россия, и нет в ней ничего стойкого: все пошатнулось! Все набекрень живут, на один бок ходят, никакой стройности в жизни нет… Орут только все на разные голоса. А кому чего надо — никто не понимает! Туман на всем… туманом все дышат, оттого и
кровь протухла у людей… оттого и нарывы… Дана людям большая свобода умствовать, а делать ничего не позволено — от этого человек не живет, а
гниет и воняет…
Село стояло на пригорке. За рекою тянулось топкое болото. Летом, после жарких дней, с топей поднимался лиловатый душный туман, а из-за мелкого леса всходила на небо красная луна. Болото дышало на село
гнилым дыханием, посылало на людей тучи комаров, воздух ныл, плакал от их жадной суеты и тоскливого пения, люди до
крови чесались, сердитые и жалкие.
У
гнилого мостика послышался жалобный легкий крик, он пролетел над стремительным половодьем и угас. Мы подбежали и увидели растрепанную корчившуюся женщину. Платок с нее свалился, и волосы прилипли к потному лбу, она в мучении заводила глаза и ногтями рвала на себе тулуп. Яркая
кровь заляпала первую жиденькую бледную зеленую травку, проступившую на жирной, пропитанной водой земле.
— Цыц! — кричит, — мышь амбарная! И впрямь, видно, есть в тебе
гнилая эта барская
кровь. Подкидыш ты народный! Понимаешь ли — о ком говоришь? Вот вы все так, гордионы, дармоеды и грабители земли, не знаете, на кого лаете, паршивые псы! Обожрали, ограбили людей, сели на них верхом, да и ругаете: не прытко вас везут!
Дурная, застоявшаяся
кровь, отравленная
гнилой пищей,
гнилым воздухом, насыщенная ядами обид, бросилась в головы, — лица посинели, побагровели, уши налились
кровью, красные глаза смотрели слепо, и крепко сжатые челюсти сделали все рожи людей собачьими, угловатыми.
Тысячи пудов хлеба и мяса
гниют, не находя сбыта, а рядом тысячи людей умирают с голоду, не находя работы; потоками льется
кровь, чтоб в отдаленнейших частях света отвоевать рынки для сукон и бархата, а люди, изготовляющие эти сукна и бархаты, ходят в ситце и бумазее.
«
Гниль в
крови…» А у других, у меня — что там в
крови, что в нервах, что под разумом? Как оно меняет мое восприятие и оценку жизни, как дурачит разум?
— А вы не знали? Это, впрочем, скрывают. Но в литературных кругах всем известно, да и Марье Васильевне. Отравился цианистым калием… Вот эта-то
гниль в
крови и опасна.
И им это удается: говорят, что они брызгают
кровь по ветру, и оттого на людях выступают прыщи и сыпи, гноятся глаза, пухнут подшейные железы и
гниет в глотках; они капнут каплю
крови на землю, и подымется мошкара, которая точит все огурцы и дыни и набивается детям во рты и в глаза, и все огурцы и дыни пропадают и тлеют, и цыплята, которые их наклюются, — шелудивеют, теряют перья и зачичкаются, а у людей глаза заслезятся и станут слепнуть…