Неточные совпадения
Сначала слушала она с чувством
гневного пренебрежения, стараясь лишь уловить смешные стороны в этом «глупом чириканье»; но мало-помалу — она и сама не отдавала себе отчета, как это могло случиться, — глупое чириканье
стало овладевать ее вниманием, и она уже с жадностью ловила задумчиво-грустные напевы.
Мое ближайшее начальство — сестра бабушки, шумная, неукротимо
гневная старуха, вставала рано, часов в шесть утра; наскоро умывшись, она, в одной рубахе,
становилась на колени перед образом и долго жаловалась богу на свою жизнь, на детей, на сноху.
Не знаю, был я рад встретить его или нет.
Гневное сомнение боролось во мне с бессознательным доверием к его словам. Я сказал: «Его рано судить». Слова Бутлера звучали правильно; в них были и горький упрек себе, и искренняя радость видеть меня живым. Кроме того, Бутлер был совершенно трезв. Пока я молчал, за фасадом, в глубине огромного двора, послышались шум, крики, настойчивые приказания. Там что-то происходило. Не обратив на это особенного внимания, я
стал подниматься по лестнице, сказав Бутлеру...
Ты лгун и негодяй, потому что честный мужик не
станет лгать: ему нèзачем! — сказал Нехлюдов, задыхаясь от
гневных слез, которые подступали ему к горлу.
Огни за кормой пропали во мраке, и тогда
стало страшно. Казалось, что пространство
гневной воды не имело границ. Ничего не было видно, кроме волн, летевших из мрака.
И вот однажды, когда они сидели у окна, молча любуясь звёздной ночью, в саду, около бани, послышалась возня, кто-то бежал, задевая и ломая прутья малинника, потом
стал слышен негромкий,
гневный возглас...
Соломон разбил рукой сердоликовый экран, закрывавший свет ночной лампады. Он увидал Элиава, который стоял у двери, слегка наклонившись над телом девушки, шатаясь, точно пьяный. Молодой воин под взглядом Соломона поднял голову и, встретившись глазами с
гневными, страшными глазами царя, побледнел и застонал. Выражение отчаяния и ужаса исказило его черты. И вдруг, согнувшись, спрятав в плащ голову, он робко, точно испуганный шакал,
стал выползать из комнаты. Но царь остановил его, сказав только три слова...
Ему удалось схватиться руками за ветки куста, торчавшего из воды. Лодка
стала, вся содрогаясь и порываясь вперед. Вода бежала вдоль ее бортов слева и справа с
гневным рокотом. Теперь видим
стал правый берег. Снег лежал на нем, белея слабо и плоско, как бумага в темноте. Но фельдшер знал местность. Этот берег представлял собою огромное болото, непроходимое даже летом.
Кузьма поглядел на образ, на небо, на деревья, как бы ища бога, и выражение ужаса перекосило его лицо. Под влиянием лесной тишины, суровых красок образа и бесстрастия Ефрема, в которых было мало обыденного и человеческого, он почувствовал себя одиноким, беспомощным, брошенным на произвол страшного,
гневного бога. Он забежал вперед Ефрема и
стал глядеть ему в глаза, как бы желая убедиться, что он не один.
— А, когда так, — так хорошо же! — взвизгнула Анна Петровна, заливаясь
гневными слезами. — Это деспотизм… это насилие… это самодурство, наконец!.. Этого я выносить не
стану!.. я не в силах больше!.. Терпение мое лопнуло, так и я не хочу, не хочу, не хочу больше! — возвышала она голос. — Слышите ли, не хочу, говорю я вам!.. После этого между нами все кончено! Прощайте, Петр Петрович!
Запыхался даже Марко Данилыч. Одышка
стала одолевать его от тесноты и с досады. Струями выступил пот на
гневном раскрасневшемся лице его. И только что маленько было он поуспокоился, другой мальчишка с лотком в руках прямо на него лезет.
Как стрела, выпрямилась
станом мать Филагрия. Сдвинулись соболиные брови, искрометным огнем сверкнули
гневные очи. Как есть мать Манефа.
«Бог должен
стать человеком, человек — Богом, небо должно
стать единым с землей, земля должна
стать небом» [См. там же, т. IV. «De Signatura Rerum», с. 374.]. «Адам был создан Словом Божьим, но пал из Божьего Слова Любви в Божье Слово Гнева: тогда из благости снова разбудил Бог свое возлюбленное Слово глубочайшего смирения, любви и милосердия в Адамовом образе гнева и ввел великое сущее (ens) любви в сущее (ens) разбуженного гнева и преобразил во Христе
гневного Адама в святого» [См. там же, т. V. «Mysterium magnum», с. 133–134.]. «Так Христос
стал Богочеловеком, а Адам и Авраам во Христе
стал Богочеловеком...
Но кто сей рьяный великан,
Сей витязь полуночи?
Друзья, на спящий вражий
станВперил он страшны очи;
Его завидя в облаках,
Шумящим, смутным роем
На снежных Альпов высотах
Взлетели тени с воем;
Бледнеет галл, дрожит сармат
В шатрах от
гневных взоров.
О горе! горе, супостат!
То грозный наш Суворов.
У Яузского моста всё еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими, не то
гневными, не то испуганными глазами, подошел к Кутузову и
стал по-французски говорить ему что-то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше, и есть одна армия.
Призвав меня к себе в кабинет, г. начальник в весьма
гневных и резких выражениях, даже не подав мне руки, упрекнул меня в обмане и успокоился только после моих горячих извинений и обещания, что впредь подобные случаи не повторятся: я составлю такой проект надзора над преступниками, по которому самоубийства
станут невозможными. Также огорчена смертью художника и почтенная супруга г. начальника, портрет которой остался незаконченным.
— Просит подкрепления? — с
гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и
стал докладывать; но император отвернулся от него, сделал два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. — Надо дать резервы, — сказал он, слегка разводя руками. — Кого послать туда, как вы думаете? — обратился он к Бертье, к этому oison que j’ai fait aigle, [гусенку, которого я сделал орлом,] как он впоследствии называл его.