Неточные совпадения
Илья Ильич ходит не так, как ходил ее покойный муж, коллежский
секретарь Пшеницын, мелкой, деловой прытью, не пишет беспрестанно бумаг, не трясется от страха, что опоздает в должность, не
глядит на всякого так, как будто просит оседлать его и поехать, а
глядит он
на всех и
на все так смело и свободно, как будто требует покорности себе.
— Да вот сидел бы там, так вам бы всего и не объяснил, — весело засмеялся князь, — а, стало быть, вы все еще беспокоились бы,
глядя на мой плащ и узелок. А теперь вам, может, и
секретаря ждать нечего, а пойти бы и доложить самим.
— Вы меня извините, а я
на вас
глядя спросил. Подождите
секретаря; сам теперь занят с полковником, а затем придет и
секретарь… компанейский.
Дела мои шли ладно.
На дворе, в бане, устроил я моленную, в которой мы по ночам и сходились; анбары навалил иконами, книжками, лестовками, всяким добром. Постояльцев во всякое время было множество, но выгоднее всех были такие, которых выгоняли в город для увещаний. Позовут их, бывало, в присутствие, стоят они там, стоят с утра раннего, а потом,
глядишь, и выйдет сам
секретарь.
Сначала в
секретари управы, благо нынешний
секретарь в лес
глядит, а там куплю
на твое имя двести десятин болота, и в члены попадешь.
Дело происходило в распорядительной камере. Посредине комнаты стоял стол, покрытый зеленым сукном; в углу — другой стол поменьше, за которым, над кипой бумаг, сидел
секретарь, человек еще молодой, и тоже жалеючи
глядел на нас. Из-за стеклянной перегородки виднелась другая, более обширная комната, уставленная покрытыми черной клеенкой столами, за которыми занималось с десяток молодых канцеляристов. Лампы коптели; воздух насыщен был острыми миазмами дешевого керосина.
Секретарь, стоя за стулом Борноволокова,
глядел через его плечо в бумагу и продолжал диктовать: «Подлец Термосесов непостижимым и гениальным образом достал мое собственноручное письмо к вам, в котором я, по неосторожности своей, написал то самое, что вы
на этом листке читаете выше, хотя это теперь написано рукой того же негодяя Термосесова».
Гляжу и
на важную осанку твою, бывший воеводский товарищ Прямодушин, и
на орлиный нос твой, за который не мог водить тебя
секретарь провинции, ибо совесть умнее крючкотворства; вижу, как ты, рассказывая о Бироне и Тайной канцелярии, опираешься
на длинную трость с серебряным набалдашником, которую подарил тебе фельдмаршал Миних…
Я утвердительно кивнул головою, и мой
секретарь послушно вышел, не
глядя на Магнуса.
— Да-с, — продолжал
секретарь. — Покуривши, подбирайте полы халата и айда к постельке! Этак ложитесь
на спинку, животиком вверх, и берите газетку в руки. Когда глаза слипаются и во всем теле дремота стоит, приятно читать про политику: там,
глядишь, Австрия сплоховала, там Франция кому-нибудь не потрафила, там папа римский наперекор пошел — читаешь, оно и приятно.
— Товарищи! Между нами нет ни старших, ни младших! Я, например, губернский
секретарь, не чувствую ни малейшего поползновения показывать свою власть над сидящими здесь коллежскими регистраторами, и в то же время, надеюсь, здесь сидящие титулярные и надворные не
глядят на меня, как
на какую-нибудь чепуху. Позвольте же мне… Ммм… Нет, позвольте… Поглядите вокруг! Что мы видим?