Неточные совпадения
Глядеть весь город съехался,
Как в день базарный, пятницу,
Через неделю
времениЕрмил
на той же площади
Рассчитывал народ.
Поля совсем затоплены,
Навоз возить — дороги нет,
А
время уж не раннее —
Подходит месяц май!»
Нелюбо и
на старые,
Больней того
на новые
Деревни им
глядеть.
— Чудо какая милая! — сказала она,
глядя на Вареньку, в то
время как та подавала стакан Француженке. — Посмотрите, как всё просто, мило.
Но в это
время пускали ездоков, и все разговоры прекратились. Алексей Александрович тоже замолк, и все поднялись и обратились к реке. Алексей Александрович не интересовался скачками и потому не
глядел на скакавших, а рассеянно стал обводить зрителей усталыми глазами. Взгляд его остановился
на Анне.
Сколько раз во
время своей восьмилетней счастливой жизни с женой,
глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда пала
на его голову, он не только не думал о том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
— Ну, иди, иди, и я сейчас приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой,
глядя на брата. — Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с братом. — Ну, а во
время дождя где ты был?
«Славный, милый», подумала Кити в это
время, выходя из домика с М-11е Linon и
глядя на него с улыбкой тихой ласки, как
на любимого брата. «И неужели я виновата, неужели я сделала что-нибудь дурное? Они говорят: кокетство. Я знаю, что я люблю не его; но мне всё-таки весело с ним, и он такой славный. Только зачем он это сказал?…» думала она.
— То, что я тысячу раз говорил и не могу не думать… то, что я не стою тебя. Ты не могла согласиться выйти за меня замуж. Ты подумай. Ты ошиблась. Ты подумай хорошенько. Ты не можешь любить меня… Если… лучше скажи, — говорил он, не
глядя на нее. — Я буду несчастлив. Пускай все говорят, что̀ хотят; всё лучше, чем несчастье… Всё лучше теперь, пока есть
время…
Говорить им не о чем было, как всегда почти в это
время, и она, положив
на стол руку, раскрывала и закрывала ее и сама засмеялась,
глядя на ее движение.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо
глядя на двух офицеров, которые выходили в это
время из комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Лошади были уже заложены; колокольчик по
временам звенел под дугою, и лакей уже два раза подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч еще не являлся. К счастию, Печорин был погружен в задумчивость,
глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошел к нему.
— Ради самого Христа! помилуй, Андрей Иванович, что это ты делаешь! Оставлять так выгодно начатый карьер из-за того только, что попался начальник не того… Что ж это? Ведь если
на это
глядеть, тогда и в службе никто бы не остался. Образумься, образумься. Еще есть
время! Отринь гордость и самолюбье, поезжай и объяснись с ним!
И был он похож
на того рассеянного ученика, который
глядит в книгу, но в то же
время видит и фигу, подставленную ему товарищем.
Во
время уборки хлебов не
глядел он
на то, как складывали снопы копнами, крестами, а иногда и просто шишом.
Но в продолжение того, как он сидел в жестких своих креслах, тревожимый мыслями и бессонницей, угощая усердно Ноздрева и всю родню его, и перед ним теплилась сальная свечка, которой светильня давно уже накрылась нагоревшею черною шапкою, ежеминутно грозя погаснуть, и
глядела ему в окна слепая, темная ночь, готовая посинеть от приближавшегося рассвета, и пересвистывались вдали отдаленные петухи, и в совершенно заснувшем городе, может быть, плелась где-нибудь фризовая шинель, горемыка неизвестно какого класса и чина, знающая одну только (увы!) слишком протертую русским забубенным народом дорогу, — в это
время на другом конце города происходило событие, которое готовилось увеличить неприятность положения нашего героя.
Во
время покосов не
глядел он
на быстрое подыманье шестидесяти разом кос и мерное с легким шумом паденье под ними рядами высокой травы; он
глядел вместо того
на какой-нибудь в стороне извив реки, по берегам которой ходил красноносый, красноногий мартын — разумеется, птица, а не человек; он
глядел, как этот мартын, поймав рыбу, держал ее впоперек в носу, как бы раздумывая, глотать или не глотать, и
глядя в то же
время пристально вздоль реки, где в отдаленье виден был другой мартын, еще не поймавший рыбы, но глядевший пристально
на мартына, уже поймавшего рыбу.
Правда, в таком характере есть уже что-то отталкивающее, и тот же читатель, который
на жизненной своей дороге будет дружен с таким человеком, будет водить с ним хлеб-соль и проводить приятно
время, станет
глядеть на него косо, если он очутится героем драмы или поэмы.
Весь вечер Ленский был рассеян,
То молчалив, то весел вновь;
Но тот, кто музою взлелеян,
Всегда таков: нахмуря бровь,
Садился он за клавикорды
И брал
на них одни аккорды,
То, к Ольге взоры устремив,
Шептал: не правда ль? я счастлив.
Но поздно;
время ехать. Сжалось
В нем сердце, полное тоской;
Прощаясь с девой молодой,
Оно как будто разрывалось.
Она
глядит ему в лицо.
«Что с вами?» — «Так». — И
на крыльцо.
— Да-да-да! Не беспокойтесь!
Время терпит,
время терпит-с, — бормотал Порфирий Петрович, похаживая взад и вперед около стола, но как-то без всякой цели, как бы кидаясь то к окну, то к бюро, то опять к столу, то избегая подозрительного взгляда Раскольникова, то вдруг сам останавливаясь
на месте и
глядя на него прямо в упор. Чрезвычайно странною казалась при этом его маленькая, толстенькая и круглая фигурка, как будто мячик, катавшийся в разные стороны и тотчас отскакивавший от всех стен и углов.
Вид этого человека с первого взгляда был очень странный. Он
глядел прямо перед собою, но как бы никого не видя. В глазах его сверкала решимость, но в то же
время смертная бледность покрывала лицо его, точно его привели
на казнь. Совсем побелевшие губы его слегка вздрагивали.
Порфирий вышел, как-то согнувшись и как бы избегая
глядеть на Раскольникова. Раскольников подошел к окну и с раздражительным нетерпением выжидал
время, когда, по расчету, тот выйдет
на улицу и отойдет подальше. Затем поспешно вышел и сам из комнаты.
Что же касается до Софьи Семеновны лично, то в настоящее
время я смотрю
на ее действия как
на энергический и олицетворенный протест против устройства общества и глубоко уважаю ее за это; даже радуюсь,
на нее
глядя!
Сам Раскольников все
время лежал молча, навзничь, и упорно, хотя и без всякой мысли,
глядел на вошедшего.
Совесть почти не упрекала Фенечку; но мысль о настоящей причине ссоры мучила ее по
временам; да и Павел Петрович
глядел на нее так странно… так, что она, даже обернувшись к нему спиною, чувствовала
на себе его глаза. Она похудела от непрестанной внутренней тревоги и, как водится, стала еще милей.
— Да, — проговорил он, ни
на кого не
глядя, — беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это вздор, и тебе говорят, что путные люди этакими пустяками больше не занимаются и что ты, мол, отсталый колпак. [Отсталый колпак — в то
время старики носили ночные колпаки.] Что делать! Видно, молодежь, точно, умнее нас.
Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое
время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом
на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не
глядя на учеников, он спрашивал и рассказывал тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
«Приятельское, — мысленно усмехнулся Клим, шагая по комнате и
глядя на часы. — Сколько
времени сидел этот человек: десять минут, полчаса? Наглое и глупое предложение его не оскорбило меня, потому что не могу же я подозревать себя способным
на поступок против моей чести…»
Самгин не встречался с ним несколько месяцев, даже не вспоминал о нем, но однажды, в фойе театра Грановской, во
время антракта, Дронов наскочил
на него, схватил за локоть, встряхнул руку и, веселыми глазами
глядя под очки Самгина, выдыхая запах вина, быстро выразил радость встречи, рассказал, что утром приехал из Петрозаводска, занят поставками
на Мурманскую дорогу.
— Со
времен гимназии накопил, — сказал он, недружелюбно
глядя на книги. — Ерунда все. Из-за них и гимназию не кончил.
Рассказывая, он все
время встряхивал головой, точно у него по енотовым волосам муха ползала. Замолчав и пристально
глядя в лицо Самгина, он одной рукой искал
на диване фляжку, другой поглаживал шею, а схватив фляжку, бросил ее
на колени Самгина.
Да, у Краснова руки были странные, они все
время, непрерывно, по-змеиному гибко двигались, как будто не имея костей от плеч до пальцев. Двигались как бы нерешительно, слепо, но пальцы цепко и безошибочно ловили все, что им нужно было: стакан вина, бисквит, чайную ложку. Движения этих рук значительно усиливали неприятное впечатление рассказа.
На слова Юрина Краснов не обратил внимания; покачивая стакан,
глядя невидимыми глазами
на игру огня в красном вине, он продолжал все так же вполголоса, с трудом...
— Может быть, и я со
временем испытаю, может быть, и у меня будут те же порывы, как у вас, так же буду
глядеть при встрече
на вас и не верить, точно ли вы передо мной… А это, должно быть, очень смешно! — весело добавила она. — Какие вы глаза иногда делаете: я думаю, ma tante замечает.
При вопросе: где ложь? в воображении его потянулись пестрые маски настоящего и минувшего
времени. Он с улыбкой, то краснея, то нахмурившись,
глядел на бесконечную вереницу героев и героинь любви:
на донкихотов в стальных перчатках,
на дам их мыслей, с пятидесятилетнею взаимною верностью в разлуке;
на пастушков с румяными лицами и простодушными глазами навыкате и
на их Хлой с барашками.
Сидят подолгу,
глядя друг
на друга, по
временам тяжко о чем-то вздыхают. Иногда которая-нибудь и заплачет.
Они молчали некоторое
время. Штольц пристально и долго
глядел на него.
Она зорко
глядела на него. Он покраснел. Они шли в это
время к роще, через луг.
Бабушка немного успокоилась, что она пришла, но в то же
время замечала, что Райский меняется в лице и старается не
глядеть на Веру. В первый раз в жизни, может быть, она проклинала гостей. А они уселись за карты, будут пить чай, ужинать, а Викентьева уедет только завтра.
Она быстро опять сняла у него фуражку с головы; он машинально обеими руками взял себя за голову, как будто освидетельствовал, что фуражки опять нет, и лениво пошел за ней, по
временам робко и с удивлением
глядя на нее.
А со
временем вы постараетесь узнать, нет ли и за вами какого-нибудь дела, кроме визитов и праздного спокойствия, и будете уже с другими мыслями
глядеть и туда,
на улицу.
Что бабушка страдает невыразимо — это ясно. Она от скорби изменилась, по
временам горбится, пожелтела, у ней прибавились морщины. Но тут же рядом,
глядя на Веру или слушая ее, она вдруг выпрямится, взгляд ее загорится такою нежностью, что как будто она теперь только нашла в Вере не прежнюю Веру, внучку, но собственную дочь, которая стала ей еще милее.
Он убаюкивался этою тихой жизнью, по
временам записывая кое-что в роман: черту, сцену, лицо, записал бабушку, Марфеньку, Леонтья с женой, Савелья и Марину, потом смотрел
на Волгу,
на ее течение, слушал тишину и
глядел на сон этих рассыпанных по прибрежью сел и деревень, ловил в этом океане молчания какие-то одному ему слышимые звуки и шел играть и петь их, и упивался, прислушиваясь к созданным им мотивам, бросал их
на бумагу и прятал в портфель, чтоб, «со
временем», обработать — ведь
времени много впереди, а дел у него нет.
Между рощей и проезжей дорогой стояла в стороне,
на лугу, уединенная деревянная часовня, почерневшая и полуразвалившаяся, с образом Спасителя, византийской живописи, в бронзовой оправе. Икона почернела от
времени, краски местами облупились; едва можно было рассмотреть черты Христа: только веки были полуоткрыты, и из-под них задумчиво
глядели глаза
на молящегося, да видны были сложенные в благословение персты.
А Райский, молча, сосредоточенно, бледный от артистического раздражения, работал над ее глазами, по
временам взглядывая
на Веру, или
глядел мысленно в воспоминание о первой встрече своей с нею и о тогдашнем страстном впечатлении. В комнате была могильная тишина.
Все
время, пока Борис занят был с Марфенькой, бабушка задумчиво
глядела на него, опять припоминала в нем черты матери, но заметила и перемены: убегающую молодость, признаки зрелости, ранние морщины и странный, непонятный ей взгляд, «мудреное» выражение. Прежде, бывало, она так и читала у него
на лице, а теперь там было написано много такого, чего она разобрать не могла.
Прогнать служанку было невозможно, и все
время, пока Фекла накладывала дров и раздувала огонь, я все ходил большими шагами по моей маленькой комнате, не начиная разговора и даже стараясь не
глядеть на Лизу.
Действительно,
на столе, в шкафу и
на этажерках было много книг (которых в маминой квартире почти совсем не было); были исписанные бумаги, были связанные пачки с письмами — одним словом, все
глядело как давно уже обжитой угол, и я знаю, что Версилов и прежде (хотя и довольно редко) переселялся по
временам на эту квартиру совсем и оставался в ней даже по целым неделям.
Из разговоров, из обнаруживаемой по
временам зависти, с какою
глядят на нас и
на все европейское Эйноске, Сьоза, Нарабайоси 2-й, видно, что они чувствуют и сознают свое положение, грустят и представляют немую, покорную оппозицию: это jeune Japon [молодая Япония — фр.].
Мы поспешили успокоить их и отвечали
на все искренно и простодушно и в то же
время не могли воздержаться от улыбки,
глядя на эти мягкие, гладкие, белые, изнеженные лица, лукавые и смышленые физиономии,
на косички и
на приседанья.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить
время было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели
на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг
на друга почти не
глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование
на море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею адмирала, капитана и офицеров. Он равнодушно
глядел на все военные приготовления и продолжал, лежа или сидя
на постели у себя в каюте, читать книгу. Ходил он в обычное
время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля, в которого не верил.