Неточные совпадения
Феи дружно заботились о ее развитии. Одна только Серафима Романовна стояла в сторонке, и хотя не одобряла Розанова, но не любила его и порицать в
глаза жене.
Около нее помещались рыжий Бычков, Пархоменко, Ариадна Романовна —
фея собой довольно полная и приятная, но все-таки с вороньим выражением в
глазах и в очертании губ и носа, Серафима Романовна —
фея мечтательная, Раиса Романовна и Зоя Романовна —
феи прихлопнутые.
По зале прогуливались: молодая девушка весьма развязного вида, часто встряхивавшая черные кудри своей совершенно круглой головки, некрасивой, но весьма оригинальной; высокая худая
фея с черными вороньими
глазами, длинным мертвенно-синим носом и с черно-бурыми веснушками.
— Возможно ли? Простая крестьяночка! Какое нежное, прелестное и грациозное дитя! — чуть слышными возгласами восторга доносилось до ушей Дуни. Эти возгласы скорее смущали, нежели радовали ее… Уже само появление ее под столькими взглядами чужих
глаз и страх, что вот-вот выскочит из ее памяти довольно длинный монолог доброй
феи, и туманный намек Нан на какую-то близкую радость, все это вместе взятое несказанно волновало Дуню.
Она была уже не такая хорошенькая, какою показалась мне ночью. Утро безжалостно сорвало с нее всю ее ночную фантастическую прелесть. Она уже более не казалась мне
феей, но ее большие светлые
глаза, загадочно-прозрачные, точно
глаза русалки, ее великолепные, белые, как лен, волосы и изящные черты немного надменного личика с детски-чарующей улыбкой — невольно заставляли любоваться ею.
— Нет, я слепая; мои
глаза, как мертвые, — уныло произнесла Лидочка. — Но кто же ты на самом деле? Ведь я знаю, что
феи не существуют… Ты должна мне сказать, кто ты?
При слове «портретная» Бобка насторожился. Значит,
фея не солгала. Если есть портретная — там есть портрет
феи, и он, Бобка, увидит его сейчас, — и
глаза мальчика так и загорелись самым живым любопытством.
Вид затейливо замерзшего окна каюты барки навел его на размышления о далеком прошлом. Он вспомнил свое детство, свою кузину Мери, как звал он когда-то Марью Валерьяновну Хвостову. Живо представилось ему ее миловидное, детское личико с широко раскрытыми
глазами, слушавшею рассказы старой няни, повествовавшей о доброй
фее, разрисовывающей зимой окна детской послушных девочек искусными и красивыми узорами.
И
фея Лара коснулась своей волшебной голубой палочкой плачущих
глаз старого короля.