Неточные совпадения
Вы боитесь глубоко устремленного взора, вы
страшитесь сами устремить на что-нибудь глубокий взор, вы любите скользнуть по всему недумающими
глазами.
Одни так и смотреть-то не умеют, щурят
глаз, а ничего не видят; другие
страшатся и кричат, а староста Савин Макаров
глаза обеими руками закрыл да и кричит: «Что хошь со мной делайте — нейду!» Пустого смеху тут много вышло.
— Отлично, отлично! — говорил он, закрывая даже
глаза под очками, как бы
страшась и видеть долее это милое создание, но этим еще не все для него кончилось.
Настенька тоже была сконфужена: едва владея собой, начала она говорить довольно тихо и просто, но, помимо слов, в звуках ее голоса, в задумчивой позе, в этой тонкой игре лица чувствовалась какая-то глубокая затаенная тоска, сдержанные страдания, так что все смолкло и притаило дыхание, и только в конце монолога, когда она, с грустной улыбкой и взглянув на Калиновича, произнесла: «Хотя на свете одни только
глаза, которых я должна
страшиться», публика не вытерпела и разразилась аплодисментом.
Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку — и руки, не
страшась суда — то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих
глазах — сделала.
Мне было не до пищи: я
страшился за целость моего богатства и за мою жизнь: флейтщик Аммун так и стоял с своими кабальными перед
глазами напуганной души моей.
Все в комнате примолкло; самые шуты не шевелились, будто
страшась нарушить это занимательное зрелище. Волынской стоял, как вкопанный: он пожирал Мариорицу
глазами, он весь был у ног ее. На беду, княжна сидела по-восточному, и одна ножка ее, обутая в башмачок, шитый золотом, уютная, как воробышек, выглядывала из-под платья и дразнила его пылкое воображение. Государыня заметила силу его взглядов и сказала шутя, закрыв рукою лицо княжны...
По выражению ее
глаз было видно, что особенно
страшилась она не ударов кнута, а поцелуев.
Когда вода в Ниле стояла низко в ту пору года, когда ей уже было время разлиться, тогда по всей стране египетской от Филэ до Александрии ощущалось повсеместное терзательное беспокойство: все
страшились бесхлебья и ходили унылые и раздраженные, многие надевали печальные одежды с неподрубленными краями, передвигали пояса с чресл высоко на грудь — к месту вздохов, нетерпеливые женщины рвали на себе волосы, а задумчивые мужчины безмолвно смотрели унылыми
глазами с повисшими на ресницах слезами.