Неточные совпадения
И поэзия изменила свою священную красоту. Ваши музы, любезные поэты [В. Г. Бенедиктов и А. Н. Майков — примеч. Гончарова.], законные дочери парнасских камен, не подали бы вам услужливой
лиры, не указали бы на тот поэтический образ, который кидается в
глаза новейшему путешественнику. И какой это образ! Не блистающий красотою, не с атрибутами силы, не с искрой демонского огня в
глазах, не с мечом, не в короне, а просто в черном фраке, в круглой шляпе, в белом жилете, с зонтиком в руках.
…Действительно, какая-то шекспировская фантазия пронеслась перед нашими
глазами на сером фонде Англии, с чисто шекспировской близостью великого и отвратительного, раздирающего душу и скрипящего по тарелке. Святая простота человека, наивная простота масс и тайные окопы за стеной, интриги, ложь. Знакомые тени мелькают в других образах — от Гамлета до короля
Лира, от Гонериль и Корделий до честного Яго. Яго — всё крошечные, но зато какое количество и какая у них честность!
Увы, минувших лет безумный сон
Со смехом повторить не смеет
лира!
Живой водой печали окроплен,
Как труп давно застывшего вампира,
Грозя перстом, поднялся молча он,
И мысль к нему прикована… Ужели
В моей груди изгладить не успели
Столь много лет и столько мук иных —
Волшебный стан и пару
глаз больших?
(Хоть, признаюсь вам, разбирая строго,
Получше их видал я после много...
Слова эти, выражающие верное чувство, могли бы быть трогательны, если бы сказано было только это; но слова эти теряются среди длинных высокопарных речей, которые, не переставая, совершенно некстати произносит
Лир. То он призывает почему-то туманы и бури на голову дочери, то желает, чтобы проклятия пронзили все ее чувства, то обращается к своим
глазам и говорит, что если они будут плакать, то он вырвет их, с тем чтобы они солеными слезами пропитали глину, и т. п.
Достаточно прочесть одного «
Лира», с его сумасшествием, убийствами, выкалыванием
глаз, прыжком Глостера, отравлениями, ругательствами, не говоря уже о «Перикле», «Цимбелине», «Зимней сказке», «Буре» (все произведения зрелого периода), чтобы убедиться в этом.
Разговоры эти перебиваются приходом Гонерилы. Гонерила требует от отца, чтоб он уменьшил свою свиту: вместо ста придворных удовольствовался бы пятьюдесятью. Услыхав это предложение,
Лир входит в какой-то странный, неестественный гнев и спрашивает: знает ли кто его? «Это не
Лир, — говорит он. — Разве
Лир так ходит, так говорит? Где его
глаза? Сплю я или бодрствую? Кто мне скажет: кто я? Я тень
Лира» и т. п.
Потом идет речь о слепоте Глостера, что дает возможность игры слов о зрении, о слепом Купидоне и о том, как говорит
Лир, что у него нет глазв голове и денег в кошельке, так что
глаза в тяжеломположении, а кошелекв легком.
Наш Аполлон, широко размахнувшись рукою, потом ударив себя в грудь и, наконец, по струнам
лиры, отчего она согнулась, не издав из себя звука, с
глазами горящими, как у беснующегося, произнес громогласно с полсотни стихов.