Неточные совпадения
Как вот раз, под вечерок, приходит какой-то человек: «Ну, жид, отдавай
свитку мою!» Жид сначала было и не познал, а после, как разглядел, так и прикинулся, будто в
глаза не видал.
— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала баба в козацкой
свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными
глазами, как повесился кузнец!
— Славная дивчина! — продолжал парубок в белой
свитке, не сводя с нее
глаз. — Я бы отдал все свое хозяйство, чтобы поцеловать ее. А вот впереди и дьявол сидит!
Матвей закрыл
глаза. Анна крестилась под платком и шептала молитвы. Дыма оглядывался кругом вызывающим взглядом. Он думал, что американцы, сидевшие в вагонах, тоже станут глазеть на их шапки и
свитки и, пожалуй, кидать огрызками бананов. Но, видно, эти американцы были люди серьезные: никто не пялил
глаз, никто не усмехался. Дыме это понравилось, и он немного успокоился…
Чувствуется холод, слышится вой ветра и тяжелое хлопанье рогожки на крышке возка, а прямо перед
глазами стоит Селиван, в
свитке на одно плечо, а в вытянутой нам руке держит фонарь…
Келейник вышел, и через четверть часа по плитяному полу сеней послышались шаги и какое-то мычанье. Отворилась дверь, и моим удивленным
глазам предстал Овцебык. Он был одет в короткую
свитку из великорусского крестьянского сукна, пестрядинные порты и высокие юхтовые, довольно ветхие, сапоги. Только на голове у него была высокая черная шапочка, какие носят монастырские послушники. Наружность Овцебыка так мало изменилась, что, несмотря на довольно странный наряд, я узнал его с первого взгляда.
Кроме этих соображений, отрывочно и не совсем ясно мелькавших в
глазах студента, на сторону
Свитки тянуло его еще и любопытство, которое так легко и так заманчиво возбуждается в предприимчивом и впечатлительном человеке, когда он приходит в первое соприкосновение с чем-то таинственным, неизведанным.
Хвалынцеву было теперь все равно где ни провести вечер, и он согласился тем охотнее, что ему еще с обеда у Колтышко почему-то казалось, будто Чарыковский непременно должен быть посвящен в тайны Лесницкого и
Свитки, а теперь — почем знать — может, чрез это новое знакомство, пред его пытливо-любопытными
глазами приподнимается еще более край той непроницаемой завесы, за которой кроется эта таинственная «сила» с ее заманчивым, интересным миром, а к этому миру, после стольких бесед с Цезариной и после всего, что довелось ему перечитать за несколько дней своего заточения и над чем было уже столько передумано, он, почти незаметно для самого себя, начинал чувствовать какое-то симпатическое и словно бы инстинктивное влечение.
Бейгуш подобрал четырех свидетелей: пана грабего,
Свитку да двух своих товарищей-артиллеристов (пан грабя был даже его шафером), и таким образом, без торжественного шума, без лишних
глаз, тихо и скромно повенчался в одной из домашних церквей.
— Н-да… я вижу, что коснулся действительно щекотливого предмета! — уставя в землю
глаза, медленно проговорил
Свитка. — Кто уполномочил меня?.. хм!.. Полагаю, ваш собственный интерес, ваша собственная польза.
Умное и энергическое лицо Чарыковского и несколько выдвинутая вперед нижняя челюсть Колтышки, с его тонкими, подобранными и сжатыми губами, придававшими его лицу какое-то презрительное и вместе с тем энергическое, твердое выражение решимости и силы, и эти наглые серые
глаза, дышавшие умом, и эта изящная скромность манер — все это сразу напомнило Хвалынцеву вчерашний день перед университетом и ту минуту, когда он подошел к Василию
Свитке.
— А я знаю, почему вы не можете! — веско и медленно начал наконец
Свитка, смотря ему в
глаза пристально и нагло.
Найдя здесь Лесницкого и
Свитку, Хвалынцев в первое время все отыскивал
глазами Колтышку, но Колтышки не было, и не было его ни в начале, ни в конце вечера.
Свитка внимательно следил за выражением его лица и видел, как тревожно забегали его
глаза по этим косым строчкам. «Бога ради, где вы и что с вами?» — стояло в этой записке. «Эта ужасная неизвестность вконец измучила меня. Я просто голову теряю. Если вы вернетесь в эту квартиру живы и здоровы, то Бога ради, не медля ни одной минуты, сейчас же приезжайте к нам. Все равно в какое время, только приезжайте. Если же нельзя, то хоть уведомьте. Я жду. Ваша Т.»
Свитка быстро вскинул на него
глаза и, не сводя с его лица своего внимательно наблюдающего взора, спросил...
Воротился казначей с Софронием. Блаженный пришел босиком, в грязной старенькой
свитке, подпоясан бечевкой, на шее коротенькая манатейка, на голове порыжевшая камилавочка. Был он сед как лунь, худое, бледное, сморщенное лицо то и дело подергивало у него судорогой, тусклые
глаза глядели тупо и бессмысленно.