Неточные совпадения
Симон Картинкин был атавистическое произведение крепостного права, человек забитый, без образования, без принципов, без религии даже. Евфимья была его любовница и жертва наследственности. В ней были заметны все признаки дегенератной личности.
Главной же двигательной пружиной
преступления была Маслова, представляющая в самых низких его представителях явление декадентства.
«В-третьих, в заключительном слове своем председатель, вопреки категорического требования 1 пункта 801 статьи Устава уголовного судопроизводства, не разъяснил присяжным заседателям, из каких юридических элементов слагается понятие о виновности и не сказал им, что они имеют право, признав доказанным факт дачи Масловою яду Смелькову, не вменить ей это деяние в вину за отсутствием у нее умысла на убийство и таким образом признать ее виновною не в уголовном
преступлении, а лишь в проступке — неосторожности, последствием коей, неожиданным для Масловой, была смерть купца», Это вот
главное.
— Все эти ссылки в работы, а прежде с битьем, никого не исправляют, а
главное, почти никакого преступника и не устрашают, и число
преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает.
Из последних притонов вербовались «составителями» громилы для совершения
преступлений, и сюда никогда не заглядывала полиция, а если по требованию высшего начальства,
главным образом прокуратуры, и делались обходы, то «хозяйки» заблаговременно знали об этом, и при «внезапных» обходах никогда не находили того, кого искали…
Главная опасность, какую представляют для общества побеги, заключается в том, во-первых, что они развивают и поддерживают бродяжество и, во-вторых, ставят почти каждого беглого в нелегальное положение, когда он, в громадном большинстве случаев, не может не совершать новых
преступлений.
Правда, здесь судят за
преступления, но многие дела прекращаются за ненахождением виновных, многие возвращаются для дополнения или разъяснения подсудности или останавливаются в производстве за неполучением необходимых справок из разных сибирских присутственных мест и в конце концов после долгой волокиты поступают в архив за смертью обвиняемого или за невозвращением его из бегов, а
главное, едва ли можно положиться на данные следствия, которое ведут молодые люди, нигде не получившие образования, и хабаровского окружного суда, который судит сахалинцев заочно, по одним только бумагам.
— В глупости их, невежестве и изуверстве нравов, — проговорил он, —
главная причина, законы очень слабы за отступничество их… Теперь вот едем мы, беспокоимся, трудимся, составим акт о захвате их на месте
преступления, отдадут их суду — чем же решат это дело? «Вызвать, говорят, их в консисторию и сделать им внушение, чтобы они не придерживались расколу».
Для того, чтобы выпить лишнюю рюмку водки, съесть лишний кусок лакомого блюда, а
главное — насытить свой нос зловонными испарениями лести и ласкательства, готовы лезть почти на
преступление.
— А
главное, — продолжал Дрозд с лицемерным сожалением, —
главное, что есть же на свете такие отчаянные сорванцы, неслухи и негодяи, которые в вашем положении, никого не спрашивая и не предупреждая, убегают из лагеря самовольно, пробудут у портного полчаса-час и опрометью бегут назад, в лагерь. Конечно, умные, примерные дети таких противозаконных вещей не делают. Сами подумайте: самовольная отлучка — это же пахнет дисциплинарным
преступлением, за это по головке в армии не гладят.
— Существовало распоряжение
Главного штаба Военного министерства на основании «высочайшего повеления» лицам, отданным в военную службу и в арестантские роты за политические
преступления, «кроме духовных книг, других не давать».] — книга, не запрещенная в остроге.
Дела обвиняемых в
преступлениях лиц решали по шариату: двух людей приговорили за воровство к отрублению руки, одного к отрублению головы за убийство, троих помиловали. Потом приступили к
главному делу: к обдумыванию мер против перехода чеченцев к русским. Для противодействия этим переходам Джемал-Эдином было составлено следующее провозглашение...
— Я согласен, что нельзя знать всех законов в подробностях, — сказал барон, — но
главные, я думаю, все вообще знают: кто же не знает, что воровство, убийство есть
преступление?
Поэтому и в литературе их, хотя возвышеннейшие роли играются богами, полубогами, царями и героями, с другой стороны, и народ является нередко в виде хора, играющего роль здравомысла и хладнокровно обсуживающего
преступления и глупости [
главных] действующих лиц пьесы.
— Кровь что ли завопиет? — засмеялся Горданов, и стал язвительно разбирать ходячее мнение о голосе крови и о том, что будто бы все
преступления рано или поздно открываются. Он говорил доказательно и с успехом убедил Жозефа, что целые массы
преступлений остаются неоткрытыми, и что они и должны так оставаться, если делаются с умом и с расчетом, а,
главное, без сентиментальничанья, чему и привел в доказательство недавнюю смерть Кюлевейна.
Мы возражали яро. Глухота больного несомненна. Но допустим даже, что она лишь в известной степени вероятна, — какое
преступление главный врач берет на душу, отправляя на боевую службу, может быть, глухого, да к тому еще хромого солдата. Но чем больше мы настаивали, тем упорнее стоял
главный врач на своем: у него было «внутреннее убеждение», — то непоколебимое, не нуждающееся в фактах, опирающееся на нюх «внутреннее убеждение», которым так сильны люди сыска.
— Напротив, я усердный посетитель этого храма искусства, но отнимать у его
главной жрицы драгоценное для нее и для общества время было бы, с моей стороны,
преступлением, — заметил он, садясь в кресло.
Действительно, ее сын, единственный честный чиновник в банке, оказался непричастным к совершенному
преступлению и по определению высшего суда освобожден из заключения, в котором его протомили несколько месяцев, между тем как
главный сообщник Киноварова оставался на свободе и на службе секретарем в том месте, которое они ограбили.
Народный голос, который метко зовется «гласом Божиим», указывал на Ивана Орлова, как на
главного виновника во всех этих зверских
преступлениях, и вскоре его имя стало пугалом населения.
Люди уносят в свои могилы не только тайны своих ближних, но и свои собственные, а среди них
главную тайну — тайну смерти. Если бы живые могли проникнуть в нее, насколько было бы меньше в мире зла,
преступлений, коварства и лжи, а быть может, тогда не было бы и жизни. Могилы были забыты — жизнь кипела ключом, и более всего там, где на поверхности, казалось, была гладь без малейшей зыби.
По открытии петербургскими следователями
преступления, Киноваров посажен в острот,
главный сообщник его, секретарь, по особенным видам и расчетам Анонима, остается в прежней своей должности несколько лет.
После первого же его посещения она поняла, что эта связь не из легких, что он не продаст ей дешево спокойствие и безмятежное пользование плодами его
преступления, а
главное, его появления, и притом довольно частые, всегда будили в молодой девушке тяжелые воспоминания недавно минувшего, и после них она не могла долго успокоиться.
Ее муж — убийца ни в чем не повинного человека! Она — участница этого
преступления,
главная причина смерти товарища друга ее детских игр, предмета ее первой и, кажется, последней любви — Потемкина.
Главное же потому, что только благодаря этой страшной мере все чаще и чаще стала употребляться вернее всего развращающая людей, противная христианскому духу русского народа и не признанная до этого в нашем законодательстве смертная казнь, составляющая величайшее, запрещенное Богом и совестью человека
преступление.
Но я не совершал
преступления, и не было у меня такого горя, и, что самое
главное, непонятное, бессмысленное и нелепое: и никакой вообще связи с моей жизнью не имел и не мог иметь этот уличный и в то же время необыкновенный господин в котелке, летающий по воздуху, сторожащий меня у окон, полюбивший меня такой привязчивой и загадочной любовью.