Неточные совпадения
Появились новые души, были открыты новые источники творческой жизни, видели новые зори, соединяли чувства заката и
гибели с чувством восхода и с
надеждой на преображение жизни.
Он рассказывал мне потом, что в ту пору ему пришлось пережить нравственно три долгих фазиса: первый, самый долгий и мучительный, — уверенность в неминуемой
гибели; каторжниками овладела паника, и они выли; детей и женщин пришлось отправить в шлюпке под командой офицера по тому направлению, где предполагался берег, и шлюпка скоро исчезла в тумане; второй фазис — некоторая
надежда на спасение: с Крильонского маяка донесся пушечный выстрел, извещавший, что женщины и дети достигли берега благополучно; третий — полная уверенность в спасении, когда в туманном воздухе вдруг раздались звуки корнет-а-пистона, на котором играл возвращавшийся офицер.
Я знаю, что в коридоры никто собственною охотой не заходит; я знаю, что есть коридоры обязательные, которые самою судьбою устроиваются в виду известных вопросов; но положение человека, поставленного в необходимость блуждать и колебаться между страхом
гибели и
надеждой на чудесное падение стен, от этого отнюдь не делается более ясным.
Долго шли смельчаки Норосс и Ниндерман по снеговой тундре, без всякой
надежды встретить кого-нибудь, и уже обрекли себя на
гибель. Однако близ восточного рукава Лены встретили ехавшего на оленях тунгуса, направлявшегося к югу, который взял их с собой и привез в Северный Булом.
— Так оставь меня! Вот видишь ли, Елена, когда я сделался болен, я не тотчас лишился сознания; я знал, что я на краю
гибели; даже в жару, в бреду я понимал, я смутно чувствовал, что это смерть ко мне идет, я прощался с жизнью, с тобой, со всем, я расставался с
надеждой… И вдруг это возрождение, этот свет после тьмы, ты… ты… возле меня, у меня… твой голос, твое дыхание… Это свыше сил моих! Я чувствую, что я люблю тебя страстно, я слышу, что ты сама называешь себя моею, я ни за что не отвечаю… Уйди!
Его сообщники, с одной стороны видя неминуемую
гибель, а с другой —
надежду на прощение, стали сговариваться и решились выдать его правительству.
На них основывались все
надежды дедушки Кондратия: присутствие Петра и Василия должно было положить конец беспутству Гришки, должно было возвратить дому прежний порядок и спасти дочь, внучка и старуху от верной
гибели.
Переправа через Березину довершила
гибель неприятеля: сам Наполеон едва успел спастись, но зато последняя
надежда французской армии, корпус Нея, был совершенно разбит.
Кто из вас бывал на берегах светлой <Суры>? — кто из вас смотрелся в ее волны, бедные воспоминаньями, богатые природным, собственным блеском! — читатель! не они ли были свидетелями твоего счастия или кровавой
гибели твоих прадедов!.. но нет!.. волна, окропленная слезами твоего восторга или их кровью, теперь далеко в море, странствует без цели и
надежды или в минуту гнева расшиблась об утес гранитный!
Тут, ввиду исчезнувшей
надежды,
гибели неминуемой и неизбежной, почувствовала она, что не в силах бороться долее с своим горем; сердце ее перестало биться, глаза подернулись темною пеленою, и, как подрубленная молодая береза, покатилась бедная на землю.
Бессознательно стремившаяся к
гибели, несчастная женщина вполне доверилась новой знакомой, открылась ей в любви к Орлову, посвятила ее в свои тайны, рассказала о своих планах, и англичанка, по свидетельству Кастеры и Гельбига, помогала врагам принцессы, питая в ней доверенность и обманчивые
надежды [Castera «Histoire de Catherine II».
Слабая защита, когда
надежда отступилась от защитников и измена шепчет им на сердце роковое слово
гибели!
Он не мог примириться с
гибелью своих личных, частных
надежд, не вынес столкновения великого дела Петра со своими маленькими делами, со своей маленькой судьбой.
Достигнуть Цнайма прежде французов — значило получить большую
надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме — значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей
гибели.
Кто-то большой, умный и всезнающий говорит со стороны об его
гибели, и в спокойном бесстрастии его слов было что-то фатальное, не оставлявшее
надежд жалкому человеку.