Неточные совпадения
Эта мера
в связи с волнениями студентов вызвала протест всей интеллигенции и полное сочувствие к студенчеству
в широких слоях населения. Но
в печати никаких подробностей и никаких рассуждений не допускалось: говорили об этом втихомолку.
В продолжение трех лет два раза
в год он ездил
в Петербург
в главное управление по делам
печати, уставляя свои убедительные глаза на управляющего, всучивал ему прошение с просьбой добавки
в программу то театрального отдела, то справочного, то беседы с читателями, и так исподволь довел «Русский справочный листок» до ежедневной газеты с довольно
широкой программой и наконец
в заключение всего явился опять к главному управляющему по делам
печати, уставил на него невинные убедительные глаза и сказал...
Потом стали говорить, что Жуковский несколько времени всюду ездит со стихотворениями какого-то Бенедиктова [Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807—1873) — поэт, впервые выступивший
в печати осенью 1835 года и сразу же приобретший
широкую известность.] и
в восторге от них.
И заметьте, милая тетенька, что
в числе слушателей, внимавших этому новому оракулу, было значительное число травленых администраторов, которые
в свое время негодовали и приносили жалобы на вмешательство
печати, а теперь, глядя на Ноздрева, приходили от нее
в восхищение и вместе с редактором"Помой"требовали для слова самой
широкой свободы.
Как он переделывал пьесы, которые ему приносили начинающие или малоизвестные авторы, он рассказывал
в печати. Из-за такого сотрудничества у него вышла история с Эмилем Жирарденом — из-за пьесы"Мученье женщины". Жирарден уличил его
в слишком
широком присвоении себе его добра. Он не пренебрегал — как и его соперник Сарду — ничьим чужим добром, когда видел, что из идеи или сильных положений можно что-нибудь создать ценное. Но его театр все-таки состоял из вещей, им самим задуманных и написанных целиком.
В этом домике все было по-старому, как будто жизнь, вошедшая
в него
в начале восемнадцатого века, забылась
в нем и оцепенела; мебель, домашняя утварь, прислуга и, наконец, сама Дарья Васильевна,
в ее шлафроке на вате и чепце с
широкими оборками — все носило на себе
печать чего-то, существовавшего десятки лет без малейшего изменения, старого, но не стареющего.
И все бы видели, как наивен был Мошкин, который составлял свою «скаску»
в 1643 году только с тем, чтобы действовать непосредственно на жалобливость царя Михаила, и как дальше метил и
шире захватывал уже Баранщиков, живший столетием позже; дрянной человек задумал взять себе
в помогу
печать и, издав книгу, обмануть ею все русское общество и особенно властных людей, которые находили удовольствие помочь ему идти «наперекор положения закона гражданского».