Неточные совпадения
В центре их стоял человек
в башлыке, шевеля светлыми усами на маленьком
лице; парень
в сибирской, рваной папахе звучно говорил ему...
Вдоль решетки Таврического сада шла группа людей, десятка два,
в центре, под конвоем трех солдат, шагали двое: один без шапки, высокий, высоколобый, лысый, с широкой бородой медного блеска, борода встрепана, широкое
лицо измазано кровью, глаза полуприкрыты, шел он, согнув шею, а рядом с ним прихрамывал, качался тоже очень рослый,
в шапке, надвинутой на брови,
в черном полушубке и валенках.
В центре толпы, с флагом на длинном древке, стоял Корнев, голова его была выше всех. Самгин отметил, что сегодня у Корнева другое
лицо, не столь сухое и четкое, как всегда, и глаза — другие, детские глаза.
Вот за шампанским кончает обед шумная компания… Вскакивает, жестикулирует, убеждает кого-то франт
в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными губами дама курит папиросу и пускает дым
в лицо и подливает вино
в стакан человеку во френче. Ему, видимо, неловко
в этой компании, но он
в центре внимания. К нему относятся убеждающие жесты жирного франта. С другой стороны около него трется юркий человек и показывает какие-то бумаги. Обхаживаемый отводит рукой и не глядит, а тот все лезет, лезет…
С первых же шагов, когда лучи теплого дня ударили ему
в лицо, согрели нежную кожу, он инстинктивно поворачивал к солнцу свои незрячие глаза, как будто чувствуя, к какому
центру тяготеет все окружающее.
Но,
в таком случае, для чего же не прибегнуть к помощи телефона? Набрать бы
в центре отборных и вполне подходящих к уровню современных требований педагогов, которые и распространяли бы по телефону свет знания по
лицу вселенной, а на местах содержать только туторов, которые наблюдали бы, чтобы ученики не повесничали…
— Жизнь людей, нравственно связанных между собою, похожа на концентрические круги, у которых один
центр, и вот
в известный момент два
лица помещались
в самом
центре материального и психического сближения; потом они переходят каждый по своему отдельному радиусу
в один,
в другой концентрик: таким образом все удаляются друг от друга; но связь существенная у них, заметьте, не прервана: они могут еще сообщаться посредством радиусов и, взаимно действуя, даже умерщвлять один другого, и не выстрелом
в портрет, а скорей глубоким помыслом, могущественным движением воли
в желаемом направлении.
— Понимаешь, — иду бульваром, вижу — толпа,
в середине оратор, ну, я подошёл, стою, слушаю. Говорит он этак, знаешь, совсем без стеснения, я на всякий случай и спросил соседа: кто это такой умница? Знакомое, говорю,
лицо — не знаете вы фамилии его? Фамилия — Зимин. И только это он назвал фамилию, вдруг какие-то двое цап меня под руки. «Господа, — шпион!» Я слова сказать не успел. Вижу себя
в центре, и этакая тишина вокруг, а глаза у всех — как шилья… Пропал, думаю…
Теперь офицер смотрел
в лицо Якова пристальным, спрашивающим взглядом серых глаз с какой-то светленькой искрой
в центре зрачка; Яков быстро рассказал ему о Носкове. Нестеренко выслушал его, глядя
в землю, забивая
в неё прикладом ружья сосновую шишку, выслушал и спросил, не подняв глаз...
Губернаторы сидели
в своих
центрах, как царьки: доступ к ним был труден, и предстояние им «сопряжено со страхом»; они всем норовили говорить «ты», все им кланялись
в пояс, а иные, по усердию, даже земно; протопопы их «сретали» с крестами и святою водою у входа во храмы, а подрукавная знать чествовала их выражением низменного искательства и едва дерзала,
в лице немногих избранных своих представителей, просить их «
в восприемники к купели».
Смысл последнего прозвища затерялся
в веках, но остался его живой памятник
в виде стоящей
в центре деревни дряхлой католической часовенки, внутри которой за стеклами виднеется страшная раскрашенная деревянная статуя, изображающая Христа со связанными руками, с терновым венцом на голове и с окровавленным
лицом.
Семенов открыл отяжелевшие веки, и
в сизом тумане душной камеры перед ним обрисовалось красное
лицо с горящими глазами. Кто-то сидел на нарах, обнявшись с пьяной простоволосой арестанткой, которая покачивалась и, нагло ухмыляясь по временам, заводила пьяную песню. Большинство арестантов спало, но
в центре камеры шла попойка. Увидев все это, Семенов тотчас же опять сомкнул глаза, и двоившееся сознание затуманилось. «Это был только сон», — думалось ему во сне об этой картине из действительности.
А
в самом
центре этой толпы, чуть мелькая среди моря голов, виднелось смуглое
лицо Басиной внучки и рядом, поддерживаемый под руки, нетвердый на ногах, «как травинка», выступал молодой человек с нездоровым бледным
лицом и длинными пейсами.
К ним подошла Матрёна, боязливо улыбаясь. За ней кухарка, вытиравшая мокрые глаза сальным передником. Через некоторое время осторожно, как кошки к воробьям, к этой группе подошло ещё несколько человек. Около студента собрался тесный кружок человек
в десять, и это воодушевило его. Стоя
в центре людей, быстро жестикулируя, он, то вызывая улыбки на
лицах, то сосредоточенное внимание, то острое недоверие и скептические смешки, начал нечто вроде лекции.
Эти последние двое успешно завербовали себе тройки, знающие, что местный
центр в чьем-то
лице существует, но
в чьем? — то пока остается для них непроницаемой тайной, да надеемся, таковою и навсегда останется.
Спастись от ужаса пред небытием можно, лишь отойдя от головокружительной бездны и обратившись
лицом к Солнцу, — источнику всякой полноты, переместив свой бытийный
центр из себя за пределы себя,
в Бога.
Торжество началось молебном. Впереди стоял вместе с женою Семидалов, во фраке, с приветливым, готовым на ласку
лицом. Его окружали конторщики и мастера, а за ними толпились подмастерья и девушки. После молебна фотограф, присланный по заказу Семидалова из газетной редакции, снял на дворе общую группу, с хозяином и мастерами
в центре.
Все было оживлено, все ликовало, и
центром этого оживления был император Павел Петрович, с
лица которого, как успели заметить все, во все пребывание его
в Москве, не сходила довольная улыбка.
В 1836 году «благодарный Новороссийский край» с высочайшего соизволения воздвиг
в честь Потемкина
в центре Херсона,
в городском саду, новый бронзовый памятник, который изображает князя во весь рост, облеченным
в рыцарскую мантию:
лицо его обращено к завоеванной им Тавриде, а взор устремлен на Екатеринославль.
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым
лицом, несколько чужая
в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка.
В одном, более мужском,
центром был аббат;
в другом, молодом, красавица-княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская.
В третьем Мортемар и Анна Павловна.