Неточные совпадения
Я на родине ядовитых перцев, пряных кореньев, слонов, тигров, змей,
в стране бритых и бородатых людей, из которых одни не ведают шапок, другие носят кучу ткани на голове: одни вечно гомозятся за работой, c молотом, с ломом, с иглой, с резцом; другие едва дают себе труд съесть горсть рису и переменить место
в целый день; третьи, объявив вражду всякому порядку и труду, на легких проа отважно рыщут по
морям и насильственно собирают дань с промышленных мореходцев.
В тропиках, напротив,
страна вечного зефира, вечного зноя, покоя и синевы небес и
моря.
Например,
в Китае иностранцам позволено углубляться внутрь
страны на такое расстояние, чтобы
в один день можно было на лошади вернуться домой; а американский консул
в Шанхае выстроил себе дачу где-то
в горах, миль за восемьдесят от
моря.
В низовьях Такема разбивается на три рукава. Они все впадают
в длинную заводь, которая тянется вдоль берега
моря и отделена от него песчаным валом. Раньше устье Такемы было
в 12 км от
моря, там, где долина суживается и образует «щеки». Об этом красноречиво говорят следы коррозии [Углубления, проделанные морским прибоем
в горной породе.] с левой стороны долины, у подножия отодвинутых ныне
в глубь
страны береговых обрывов, состоящих из аклировидного гранита.
Как и надо было ожидать, к рассвету мороз усилился до — 32°С. Чем дальше мы отходили от Сихотэ-Алиня, тем ниже падала температура. Известно, что
в прибрежных
странах очень часто на вершинах гор бывает теплее, чем
в долинах. Очевидно, с удалением от
моря мы вступили
в «озеро холодного воздуха», наполнявшего долину реки.
В Уссурийском крае благородный олень обитает
в южной части
страны, по всей долине реки Уссури и ее притокам, не заходя за границу хвойных насаждений Сихотэ-Алиня. На побережье
моря он встречается до мыса Олимпиады.
Со словами Дерсу нельзя было не согласиться. У себя на родине китайцы уничтожили все живое. У них
в стране остались только вороны, собаки и крысы. Даже
в море, вблизи берегов, они уничтожили всех трепангов, крабов, моллюсков и всю морскую капусту. Богатый зверем и лесами Приамурский край ожидает та же участь, если своевременно не будут приняты меры к борьбе с хищничеством китайцев.
В Уссурийском крае он обитает
в южной части
страны; на побережье
моря граница его распространения доходит до мыса Гиляк.
Я давно говорил, что Тихий океан — Средиземное
море будущего. [С большой радостью видел я, что нью-йоркские журналы несколько раз повторили это. (Прим. А. И. Герцена.)]
В этом будущем роль Сибири,
страны между океаном, южной Азией и Россией, чрезвычайно важна. Разумеется, Сибирь должна спуститься к китайской границе. Не
в самом же деле мерзнуть и дрожать
в Березове и Якутске, когда есть Красноярск, Минусинск и проч.
Никакому сомнению не подвержен отлет их на зиму
в теплые
страны юга. Много читали и слышали мы от самовидцев, как перепелки бесчисленными станицами переправляются через Черное
море и нередко гибнут
в нем, выбившись из сил от противного ветра. Теперь предстоит вопрос: когда и где собираются они
в такие огромные стаи? Очевидно, что у них должны быть где-нибудь сборные места, хотя во всех губерниях средней полосы России, по всем моим осведомлениям, никто не замечал ни прилета, ни отлета, ни пролета перепелок.
Бог помощь вам, друзья мои,
И
в счастье, и
в житейском горе,
В стране чужой,
в пустынном
мореИ
в темных пропастях земли.
«Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это. Далеко за
морем, на восход солнца, есть
страна большой реки,
в той
стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно человеку, чтобы укрыться
в ней от солнца, жестоко жаркого там.
А у молодых из-под них кудри, как лен светлые. Север. И во всем север, дикий север дикого серого
моря. Я удивляюсь, почему у Шекспира при короле не было шута? Ведь был же шут — «бедный Йорик». Нужен и живой такой же Йорик. Может быть, и арапчик, вывезенный из дальних
стран вместе с добычей, и обезьяна
в клетке. Опять флейта? Дудка, а не флейта! Дудками и барабанами встречают Фортинбраса.
Но восходит солнце
в небеси —
Игорь-князь явился на Руси.
Вьются песни с дальнего Дуная,
Через
море в Киев долетая.
По Боричеву восходит удалой
К Пирогощей богородице святой.
И
страны рады,
И веселы грады.
Пели песню старым мы князьям,
Молодых настало время славить нам:
Слава князю Игорю,
Буй тур Всеволоду,
Владимиру Игоревичу!
Слава всем, кто, не жалея сил.
За христиан полки поганых бил!
Здрав будь, князь, и вся дружина здрава!
Слава князям и дружине слава!
Ну, ничего: он жил от нас за
морем,
в странах скандинавских…
Я воображаю сии едва вообразимые пространства со всеми их жителями, и думаю: «Екатерина, подобно Божеству, согласила все словом Своим; отдаленные берега Ледовитого
моря представляют тот же государственный порядок, которому на берегах величественной Волги или Невы удивляемся; народы столь различные правятся единым уставом; части, столь несходные, всеобщим «Учреждением» Монархини приведены
в целое, и бесчисленные
страны Российские составили разные семейства единого отечества!» Сия мысль восхищает дух мой!
По сложности ученых наблюдений за последние пятьдесят лет оказывается, что климат вообще смягчается
в северных
странах,
море оседает, гастрономия делает новые успехи, многие изнурительные для здоровья работы исполняются новоизобретенными машинами», и пр. и пр.
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда,
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда,
В долгу ночь на ветке дремлет;
Солнце красное взойдет,
Птичка гласу бога внемлет,
Встрепенется и поет.
За весной, красой природы,
Лето знойное пройдет —
И туман и непогоды
Осень поздняя несет:
Людям скучно, людям горе;
Птичка
в дальные
страны,
В теплый край, за сине
мореУлетает до весны.
И во сколько раз счастливее их те старые и молодые туристы, которые, не имея денег, чтобы жить
в отелях, живут где придется, любуются видом
моря с высоты гор, лежа на зеленой траве, ходят пешком, видят близко леса, деревни, наблюдают обычаи
страны, слышат ее песни, влюбляются
в ее женщин…
Тебя Господь своим сподобил чудом;
Иди же смело
в бой, избранник Божий!
И нас возьми! Авось вернется время,
Когда царям мы царства покоряли,
В незнаемые
страны заходили,
Край видели земли, перед глазами
Земля морским отоком завершалась
И выл сердито море-окиян.
Довольно бражничать! Теперь есть дело:
Точить оружие,
в поход сбираться!
Право, если бы не было свободной и гордой Англии, «этого алмаза, оправленного
в серебро
морей», как называет ее Шекспир, если б Швейцария, как Петр, убоявшись кесаря, отреклась от своего начала, если б Пиэмонт, эта уцелевшая ветка Италии, это последнее убежище свободы, загнанной за Альпы и не перешедшей Апеннины, если б и они увлеклись примером соседей, если б и эти три
страны заразились мертвящим духом, веющим из Парижа и Вены, — можно было бы подумать, что консерваторам уже удалось довести старый мир до конечного разложения, что во Франции и Германии уже наступили времена варварства.
Белеет парус одинокой
В тумане
моря голубом!..
Что ищет он
в стране далекой?
Что кинул он
в краю родном?..
Одни команды должны были проникнуть как можно дальше
в глубь
страны, а другие нести службу связи и доставлять им продовольствие, но согласовать движение их
в тайге было невозможно, и потому каждая из охотничьих команд действовала самостоятельно, вследствие чего перевалить через Сихотэ-Алинь и выйти к
морю им не удалось, и после неимоверных лишений, до человеческих жертв включительно, они возвратились.
На корабле подобрали паруса и завязали на мачте крест-накрест снасти. Подошел буксирный пароход и, пыхтя, потащил его на линию кораблей.
Море было тихо, у берега еле-еле плескался остаток зыби. Корабль вошел
в линию, где стояли вдоль набережной бок о бок корабли из всех
стран света, и большие, и малые, всяких размеров, форм и оснасток. «Богородица-Ветров» стала между итальянским бригом и английскою галеттой, которые потеснились, чтобы дать место новому товарищу.