Неточные совпадения
Коська со своей шайкой жил здесь, а потом все «переехали» на Балкан,
в подземелья старого водопровода.
Старая часовня сильно пострадала от времени. Сначала у нее провалилась крыша, продавив потолок
подземелья. Потом вокруг часовни стали образовываться обвалы, и она стала еще мрачнее; еще громче завывают
в ней филины, а огни на могилах темными осенними ночами вспыхивают синим зловещим светом.
Две струи света резко лились сверху, выделяясь полосами на темном фоне
подземелья; свет этот проходил
в два окна, одно из которых я видел
в полу склепа, другое, подальше, очевидно, было пристроено таким же образом; лучи солнца проникали сюда не прямо, а прежде отражались от стен
старых гробниц; они разливались
в сыром воздухе
подземелья, падали на каменные плиты пола, отражались и наполняли все
подземелье тусклыми отблесками; стены тоже были сложены из камня; большие широкие колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком.
Но
старая, историческая рознь, разделявшая некогда гордый панский зáмок и мещанскую униатскую часовню, продолжалась и после их смерти: ее поддерживали копошившиеся
в этих дряхлых трупах черви, занимавшие уцелевшие углы
подземелья, подвалы. Этими могильными червями умерших зданий были люди.
Как
в последнем действии мелодрамы, рушатся
старые башни и
подземелья, и из-за них уже видится ослепительное сияние.
Был слух, что это живые люди, заточенные
в подземелье; а я так мекаю, да и все так мыслят, что это души усопших; а не показывались они потому, что
старый боярин был ничем не лучше тех некрещеных бусурман, которые разорили пустынь.
Ему давно было известно, что у меня много знакомых среди самых отчаянных обитателей
подземелий «Утюга» и «
Старого оврага», с которыми я за «семикаторжным» столом его трактира не раз водку пивал: и Беспалый, и Зеленщик, и Болдоха, и Степка Махалкин, родной брат Васьки Чуркина, меня не стеснялись, сами мне давали наперебой материал и гордились, перечитывая
в газетах свои сообщения, от которых полиция приходила
в ужас.
Эти слова заставили Охоню задрожать — не боялась она ни солдат, ни воеводы, а тут испугалась. Белоус так страшно посмотрел на нее, а сам смеется. Его сейчас же увели куда-то
в другое
подземелье, где приковал его к стене сам Кильмяк, пользовавшийся у воеводы безграничным доверием. На железном пруте остались башкир Аблай да слепец Брехун, которых и увели на
старое место. Когда их подводили к двери, Брехун повернул свое неподвижное лицо и сказал воеводе...
Впрочем, было
в Гамбринусе и другое несменяемое лицо — буфетчица мадам Иванова, — полная, бескровная,
старая женщина, которая от беспрерывного пребывания
в сыром пивном
подземелье походила на бледных ленивых рыб, населяющих глубину морских гротов.
Он готовил опьяненному убийствами царю новую кровавую забаву, решив, что после смерти «
старого князя», как называли современники Владимира Андреевича, наступила очередь и для окончательной расправы с его мнимым сообщником, князем Василием Прозоровским, временно как бы забытым
в мрачном
подземелье одной из слободских тюрем.
Эти несчастные могли сидеть или лежать только скорчась, но и при этом еще здесь не умещались все, кого считали нужным томить
в заключении:
в длинном дощатом притворе с покатым полом, по которому надо было спускаться с поверхности
в подземелье, лежали
в два ряда
старые корабельные мачты с выдолбленными прорезами и заклинками.