Неточные совпадения
Покамест ему подавались разные обычные
в трактирах блюда, как-то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих
в течение нескольких неделей, мозги с горошком,
сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему все это подавалось и разогретое, и просто холодное, он заставил слугу, или полового, рассказывать всякий вздор — о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин; на что половой, по обыкновению, отвечал: «О, большой, сударь, мошенник».
В шесть часов мы были уже дома и сели за третий обед — с чаем. Отличительным признаком этого обеда или «ужина», как упрямо называл его отец Аввакум, было отсутствие супа и присутствие
сосисок с перцем, или, лучше, перца с
сосисками, — так было его много положено. Чай тоже, кажется, с перцем. Есть мы, однако ж, не могли: только шкиперские желудки флегматически поглощали мяса через три часа после обеда.
— Чего еще! Коли без опасения свинину употреблять — хоть на сто манеров ее приготовляй! Ветчины захотелось: хошь провесную, хошь копченую — любую выбирай! Свежая свинина по вкусу пришлась — буженину заказывай, котлетки жарь, во щи свининки кусочек припусти! Буженина, да ежели она
в соку — ведь это что! Опять колбасы,
сосиски — сколько сортов их одних наберется!
сосиски в мадере,
сосиски с чесночком,
сосиски на сливках,
сосиски с кислою капустой,
сосиски… э, да что тут!
Против обыкновения, Слива почти не обратил на него внимания и не выкинул ни одной из своих штучек. Только когда Ромашов остановился
в шаге от него, с почтительно приложенной рукой к козырьку и сдвинутыми вместе ногами, он сказал, подавая ему для пожатия свои вялые пальцы, похожие на пять холодных
сосисок...
В станционном ресторане подают
сосиски с капустой и предупреждают: «Это у немцев,
в Эйдткунене, с трихинами, а у нас и заведения этого нет».
Знает ли он, что вот этот самый обрывок
сосиски, который как-то совсем неожиданно вынырнул из-под груды загадочных мясных фигурок, был вчера ночью обгрызен
в Maison d'Or [«Золотом доме» (ночной ресторан)] генерал-майором Отчаянным
в сообществе с la fille Kaoulla? знает ли он, что
в это самое время Юханцев, по сочувствию, стонал
в Красноярске, а члены взаимного поземельного кредита восклицали: «Так вот она та пропасть, которая поглотила наши денежки!» Знает ли он, что вот этой самой рыбьей костью (на ней осталось чуть-чуть мясца) русский концессионер Губошлепов ковырял у себя
в зубах, тщетно ожидая
в кафе Риш ту же самую Кауллу и мысленно ропща: сколько тыщ уж эта шельма из меня вымотала, а все только одни разговоры разговаривает!
— Все, что зависит от меня, я сделаю и имею некоторую надежду на успех, — ответила на это Миропа Дмитриевна и повела с первого же дня незаметную, но вместе с тем ни на минуту не прерываемую атаку на мужа, начав ее с того, что велела приготовить к обеду гораздо более вкусные блюда, чем прежде: борщ малороссийский, вареники,
сосиски под капустой; мало того, подала даже будто бы где-то и случайно отысканную бутылку наливки, хотя, говоря правду, такой наливки у Миропы Дмитриевны стояло
в подвале бутылок до пятидесяти.
Жила Миропа Дмитриевна
в своем маленьком домике очень открыто: молодые офицеры учебного карабинерного полка, расположенного неподалеку
в Красных казармах, были все ей знакомы, очень часто приходили к ней на целый вечер, и она их обильно угощала чаем, Жуковым табаком, ради которого Миропа Дмитриевна сохранила все трубки покойного мужа, а иногда и водочкой, сопровождаемой селедкою и
сосисками под капустой.
Но вот мало-помалу набиралась публика, приходил аккомпаниатор, покончивший какое-нибудь стороннее дневное занятие у портного или часовщика, на буфете выставлялись
сосиски в горячей воде и бутерброды с сыром, и, наконец, зажигались все остальные газовые рожки.
Но квартет не имел ровно никакого успеха: наоборот, мандолинистам свистали и бросали
в них огрызками
сосисок, а главного комика однажды поколотили тендровские рыбаки за непочтительный отзыв о Сашке.
— Опять всем; разве я тебе, глупая, не толковала, — возразила хозяйка, — во второй нумер пошли всего и спроси, чего угодно. Сибариту дай только супу и
сосисок. Ферапонту Григорьичу пошли щей,
сосисок и каши.
В четвертый нумер отошли только супу без телятины и кашу, да смотри, как можно меньше масла.
Антон Федотыч первый принялся за водку; пожелав всем гостям всякого счастья
в мире, он залпом выпил две рюмки водки, затем рюмку вина, еще рюмку вина и потом, освежившись рюмкою водки, принялся за раскошное блюдо с
сосисками.
В ответ на это Карл громко захохотал, а я обозвал его
сосиской и гороховой колбасой.