Неточные совпадения
Тарас видел, как смутны стали козацкие
ряды и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он хотел дать время всему, чтобы пообыклись они и к унынью, наведенному прощаньем с товарищами, а между тем
в тишине готовился разом и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь и с большею
силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому
в душу, на что способна одна только славянская порода — широкая, могучая порода перед другими, что море перед мелководными реками.
А сама-то весь-то день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то
силой,
в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы
в ряды еще с ней утром ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней вкус есть, вы не знаете…
Да, именно так, какая-то злокозненная
сила, играя им, сталкивает его с людями совершенно несоединимыми и как бы только затем, чтоб показать: они — несоединимы, не могут выравняться
в стройный
ряд.
С умом у него дружно шло
рядом и билось сердце — и все это уходило
в жизнь,
в дело, следовательно, и воля у него была послушным орудием умственной и нравственной
сил.
— Oui, monsieur! — изо всех
сил подтвердила Альфонсина и бросилась сама отворить мне дверь
в коридор. — Mais ce n'est pas loin, monsieur, c'est pas loin du tout, ça ne vaut pas la peine de mettre votre chouba, c'est ici près, monsieur! [Да, сударь! Но это недалеко, сударь, это совсем недалеко, не стоит надевать шубу, это совсем
рядом! (франц.)] — восклицала она на весь коридор. Выбежав из комнаты, я повернул направо.
— И тщеславие… Я не скрываю. Но знаете, кто сознает за собой известные недостатки, тот стоит на полдороге к исправлению. Если бы была такая рука, которая… Ах да, я очень тщеславна! Я преклоняюсь пред
силой, я боготворю ее.
Сила всегда оригинальна, она дает себя чувствовать во всем. Я желала бы быть рабой именно такой
силы, которая выходит из
ряду вон, которая не нуждается вот
в этой мишуре, — Зося обвела глазами свой костюм и обстановку комнаты, — ведь такая
сила наполнит целую жизнь… она даст счастье.
Хотя, к несчастию, не понимают эти юноши, что жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех жертв во множестве таких случаев и что пожертвовать, например, из своей кипучей юностью жизни пять-шесть лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтобы удесятерить
в себе
силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, — такая жертва сплошь да
рядом для многих из них почти совсем не по
силам.
Как раз
в это мгновение они поверстались
рядом, и мужичонко, сильно качнувшись, вдруг ударился изо всей
силы об Ивана.
Словом сказать, смесь искреннего жаления об умирающем слуге с не менее искренним жалением о господине, которого эта смерть застигала врасплох,
в полной
силе проявилась тут, как проявлялась вообще во всей крепостной практике. Это было не лицемерие, не предательство, а естественное двоегласие,
в котором два течения шли
рядом, не производя никакого переполоха
в человеческом сознании.
Уже скоро по приезде
в Берлин
в группе высланных, среди которых было немало интеллектуальных
сил, возник целый
ряд начинаний.
В качестве забравшего
силу, Мышников обратился к попечителю учебного округа с систематическим
рядом замаскированных доносов и добился своего.
— Истинная правда! — ввязался
в разговор один сидевший
рядом и дурно одетый господин, нечто вроде закорузлого
в подьячестве чиновника, лет сорока, сильного сложения, с красным носом и угреватым лицом, — истинная правда-с, только все русские
силы даром к себе переводят!
Один лишь генерал Епанчин, только сейчас пред этим разобиженный таким бесцеремонным и смешным возвратом ему подарка, конечно, еще более мог теперь обидеться всеми этими необыкновенными эксцентричностями или, например, появлением Рогожина; да и человек, как он, и без того уже слишком снизошел, решившись сесть
рядом с Птицыным и Фердыщенком; но что могла сделать
сила страсти, то могло быть, наконец, побеждено чувством обязанности, ощущением долга, чина и значения и вообще уважением к себе, так что Рогожин с компанией, во всяком случае
в присутствии его превосходительства, был невозможен.
Варнаки с Фотьянки и балчуговцы из Нагорной чувствовали себя настоящими хозяевами приискового дела, на котором родились и выросли;
рядом с ними строгали и швали из Низов являлись жалкими отбросами, потому что лопаты и кайла
в руки не умели взять по-настоящему, да и земляная тяжелая работа была им не под
силу.
Домнушка, Катря и казачок Тишка выбивались из
сил: нужно было приготовить два стола для панов, а там еще стол
в сарайной для дозорных, плотинного, уставщиков и кафтанников и самый большой стол для лесообъездчиков и мастеров во дворе. После первых рюмок на Домнушку посыпался целый
ряд непрошенных любезностей, так что она отбивалась даже ногами, особенно когда пробегала через крыльцо мимо лесообъездчиков.
Бежит Помада под гору, по тому самому спуску, на который он когда-то несся орловским рысаком навстречу Женни и Лизе. Бежит он сколько есть
силы и то попадет
в снежистый перебой, что пурга здесь позабыла, то раскатится по наглаженному полозному следу, на котором не удержались пушистые снежинки. Дух занимается у Помады. Злобствует он, и увязая
в переносах, и падая на голых раскатах, а впереди, за Рыбницей,
в ряду давно темных окон, два окна смотрят, словно волчьи глаза
в овраге.
Голос ее лился ровно, слова она находила легко и быстро низала их, как разноцветный бисер, на крепкую нить своего желания очистить сердце от крови и грязи этого дня. Она видела, что мужики точно вросли там, где застала их речь ее, не шевелятся, смотрят
в лицо ей серьезно, слышала прерывистое дыхание женщины, сидевшей
рядом с ней, и все это увеличивало
силу ее веры
в то, что она говорила и обещала людям…
Скоро я перестала учиться у Покровского. Меня он по-прежнему считал ребенком, резвой девочкой, на одном
ряду с Сашей. Мне было это очень больно, потому что я всеми
силами старалась загладить мое прежнее поведение. Но меня не замечали. Это раздражало меня более и более. Я никогда почти не говорила с Покровским вне классов, да и не могла говорить. Я краснела, мешалась и потом где-нибудь
в уголку плакала от досады.
Курорт — миниатюрный, живописно расположенный городок, который зимой представляет
ряд наглухо заколоченных отелей и въезжих домов, а летом превращается
в гудящий пчелиный улей. Официальная привлекательность курортов заключается
в целебной
силе их водяных источников и
в обновляющих свойствах воздуха окружающих гор; неофициальная —
в том непрерывающемся празднике, который неразлучен с наплывом масс досужих и обладающих хорошими денежными средствами людей.
Мгновение… и уже он не
в силах был понять, как он мог сидеть
рядом с нею… с нею! — и разговаривать с нею, и не чувствовать, что он обожает самый край ее одежды, что он готов, как выражаются молодые люди, «умереть у ее ног».
Вскоре я тоже всеми
силами стремился как можно чаще видеть хромую девочку, говорить с нею или молча сидеть
рядом, на лавочке у ворот, — с нею и молчать было приятно. Была она чистенькая, точно птица пеночка, и прекрасно рассказывала о том, как живут казаки на Дону; там она долго жила у дяди, машиниста маслобойни, потом отец ее, слесарь, переехал
в Нижний.
Когда каждый встанет
в свой
ряд — тут и видно будет, где
сила, кому власть.
Несмотря на строгость,
в боях принимали участие и солдаты обозной роты, которым мирволил командир роты, капитан Морянинов, человек пожилой, огромной физической
силы,
в дни юности любитель боев, сожалевший
в наших беседах, что мундир не позволяет ему самому участвовать
в рядах; но тем не менее он вместе с Лондроном
в больших санях всегда выезжал на бои, становился где-нибудь
в поле на горке и наблюдал издали.
Потом оба сидели
в кабинете
рядом и молчали. У него было тяжело на душе, и не хотелось ему ни на Пятницкую, ни
в амбар, но он угадывал, о чем думает жена, и был не
в силах противоречить ей. Он погладил ее по щеке и сказал...
Таким образом, служа полнейшими представителями высшей степени человеческого сознания
в известную эпоху и с этой высоты обозревая жизнь людей и природы и рисуя ее перед нами, они возвышались над служебного ролью литературы и становились
в ряд исторических деятелей, способствовавших человечеству
в яснейшем сознании его живых
сил и естественных наклонностей.
Он вспомнил, что при въезде
в город видел
ряд постоялых дворов. Пятак он оставил
в кармане для уплаты за ночлег, а за две копейки купил мерзлого хлеба и, спрятав
в карман, ломал по кусочкам и ел из горсти. Это подкрепило
силы. Проходя мимо часового магазина, он взглянул
в окно. Большие стенные часы показывали семь. Было еще рано идти на постоялый двор, и Иванов зашел
в биллиардную. Комната была полна народом. Шла крупная интересная игра. Публика внимательно следила за каждым ударом двух знаменитых игроков.
Выпустив из присутственной комнаты последних лиц, за которыми наступала очередь разобрать дело старушки, он помедлил некоторое время и сидел молча, с целью восстановить
в себе все свои духовные
силы и призвать спокойную ясность своему рассудку, и затем велел ввести мать и детей, которые стали
в ряд перед зерцалом закона, портретом царя и освещенным лампадою ликом небесного судии, под которым внизу помещался судия земной.
Вон на корме у правого поносного «робят»
рядом кривой парень
в посконной рубахе и чахоточный мастеровой с зеленым лицом; на вид вся цена им расколотый грош, а из последних
сил лезут ребята, стараются.
Когда к вороту станут человек шестьдесят,
сила давления получается страшная, причем сплошь и
рядом лопается снасть.
В последнем случае народ бьет и концом порвавшейся снасти, и жердями самого ворота. Бурлаки, конечно, отлично знают все опасности работы воротом, и, чтобы заставить их работать на нем, прежде всего пускают
в ход все ту же водку, этот самый страшный из всех двигателей. Субъектам, вроде Гришки, Бубнова и Кравченки, работа воротом — настоящий праздник.
И я хочу, понимаешь ты, хочу страстно, неудержимо, чтобы то, что я считаю справедливым, было…чтобы где-то
рядом, близко, далеко,
в самой бесконечности двигалось с бесконечною
силой то, что движется во мне, как слабая искорка…
Ей казалось, что все нехорошие воспоминания вышли из ее головы и идут
в потемках
рядом с ней и тяжело дышат, а она сама, как муха, попавшая
в чернила, ползет через
силу по мостовой и пачкает
в черное бок и руку Лаевского.
Как пленник, брошенный
в пустой глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет. От меня не скрыто лишь, что
в упорной, жестокой борьбе с дьяволом, началом материальных
сил, мне суждено победить, и после того материя и дух сольются
в гармонии прекрасной и наступит царство мировой воли. Но это будет, лишь когда мало-помалу, через длинный, длинный
ряд тысячелетий, и луна, и светлый Сириус, и земля обратятся
в пыль… А до тех пор ужас, ужас…
В то самое время, когда им овладевало негодование на своих товарищей-мальчиков за их высокомерие с простолюдинами,
рядом с этим
в его нежную душу западало безграничное сожаление к самим этим простолюдинам, которые
силою обстоятельств поставлены были
в необходимость переносить господское высокомерие.
На свадебном обеде мать моя была одною из почетнейших гостей, но мне лично живо помнится этот обед потому, что
в ряду тесно сдвинутых стульев пришлось сидеть между большими, и очень хотелось полакомиться прекрасно зарумяненными дупелями; но так как локтей поднять было невозможно, то у меня не хватило
силы резать жаркое, и я напрасно щипал вилкой небольшие пряди мяса, которые удавалось оторвать.
Теперь, когда быстро наступала темнота, мелькали внизу огни и когда казалось, что туман скрывает под собой бездонную пропасть, Липе и ее матери, которые родились нищими и готовы были прожить так до конца, отдавая другим всё, кроме своих испуганных, кротких душ, — быть может, им примерещилось на минуту, что
в этом громадном, таинственном мире,
в числе бесконечного
ряда жизней и они
сила, и они старше кого-то; им было хорошо сидеть здесь наверху, они счастливо улыбались и забыли о том, что возвращаться вниз все-таки надо.
И вот — углубился я
в чтение; целыми днями читал. Трудно мне и досадно: книги со мной не спорят, они просто знать меня не хотят. Одна книга — замучила: говорилось
в ней о развитии мира и человеческой жизни, — против библии было написано. Всё очень просто, понятно и необходимо, но нет мне места
в этой простоте, встаёт вокруг меня
ряд разных
сил, а я среди них — как мышь
в западне. Читал я её раза два; читаю и молчу, желая сам найти
в ней прореху, через которую мог бы я вылезти на свободу. Но не нахожу.
Ходим
в церковь с женой, встанем
рядом в уголок и дружно молимся. Молитвы мои благодарные обращал я богу с похвалой ему, но и с гордостью — такое было чувство у меня, словно одолел я
силу божию, против воли его заставил бога наделить меня счастьем; уступил он мне, а я его и похваливаю: хорошо, мол, ты, господи, сделал, справедливо, как и следовало!
Быть избранником, служить вечной правде, стоять
в ряду тех, которые на несколько тысяч лет раньше сделают человечество достойным царствия божия, то есть избавят людей от нескольких лишних тысяч лет борьбы, греха и страданий, отдать идее все — молодость,
силы, здоровье, быть готовым умереть для общего блага, — какой высокий, какой счастливый удел!
Вельчанинов только что поймал на улице того самого статского советника и нужного господина, которого он и теперь ловил, чтобы захватить хоть на даче нечаянно, потому что этот чиновник, едва знакомый Вельчанинову, но нужный по делу, и тогда, как и теперь, не давался
в руки и, очевидно, прятался, всеми
силами не желая с своей стороны встретиться с Вельчаниновым; обрадовавшись, что наконец-таки с ним столкнулся, Вельчанинов пошел с ним
рядом, спеша, заглядывая ему
в глаза и напрягая все
силы, чтобы навести седого хитреца на одну тему, на один разговор,
в котором тот, может быть, и проговорился бы и выронил бы как-нибудь одно искомое и давно ожидаемое словечко; но седой хитрец был тоже себе на уме, отсмеивался и отмалчивался, — и вот именно
в эту чрезвычайно хлопотливую минуту взгляд Вельчанинова вдруг отличил на противуположном тротуаре улицы господина с крепом на шляпе.
За столом Ипполит сидел
рядом с Варенькой и подмечал за собой, что близость девушки снова возбуждает
в нём смятение. Ему хотелось подвинуться к ней так близко, чтобы можно было прикоснуться её. И, по обыкновению, следя за собой, он подумал, что
в его влечении к ней есть много упрямства плоти, но нет
силы духа…
Одно из таких сочинений, написанное опять-таки не
в России, а
в чужой земле — русским подьячим посольского приказа, — выходит из
ряда обыкновенных произведений старой Руси и обнаруживает уже замечательную
силу анализирующей мысли.
Спятил я свою тройку, взял топор
в руки, подхожу к серому. «Иди, говорю, с дороги — убью!» Повел он ухом одним. Не иду, мол. Ах ты! Потемнело у меня
в глазах, волосы под шапкой так и встают… Размахнулся изо всей
силы, бряк его по лбу… Скричал он легонько, да и свалился, протянул ноги… Взял я его за ноги, сволок к хозяину и положил
рядом, обок дороги. Лежите!..
Опытность, хладнокровие мужества и число благоприятствовали Иоанну; пылкая храбрость одушевляла новогородцев, удвояла
силы их, заменяла опытность; юноши, самые отроки становились
в ряды на место убитых мужей, и воины московские не чувствовали ослабления
в ударах противников.
— Но он поедет, он непременно поедет с нами! — закричала красавица. — Мы найдем и должны найти ему место. Он сядет
рядом со мною, ко мне на колени… Иль нет, нет! Я ошиблась!.. — поправилась она, захохотав и будучи не
в силах удержать своего смеха при воспоминании о нашем первом знакомстве. Но, хохоча, она нежно гладила мою руку, всеми
силами стараясь меня заласкать, чтоб я не обиделся.
У нас, русских, две души: одна — от кочевника-монгола, мечтателя, мистика, лентяя, убежденного
в том, что „Судьба — всем делам судья“, „Ты на земле, а Судьба на тебе“, „Против Судьбы не пойдешь“, а
рядом с этой бессильной душою живет душа славянина, она может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая, и мало способна к самозащите от ядов, привитых ей, отравляющих ее
силы.
Я противопоставляю два различных мироощущения, два навыка мысли, две души. Основная сущность их — одинакова, — стремление к добру, красоте жизни, к свободе духа. Но по
силе целого
ряда сложных причин большинство человечества еще не изжило древнего страха перед тайнами природы, не возвысилось до уверенности
в силе своей воли, не чувствует себя владыкой своей планеты и не оценило сущности деяния как начала всех начал.
Это, кажется, ясно; и на основании этого взгляда нетрудно решить вопрос о нравственном достоинстве Станкевича
в двух словах: если жизнь должна быть
рядом лишений и страданий
в силу велений долга, так это ведь потому, что наши собственные стремления не сходятся с требованиями долга.
Но вместе с сознанием, что он может теперь уйти каждую минуту,
в сердце Сазонки вошла острая жалость к большеголовому Сенисте. К жалости призывала вся необычная обстановка: тесный
ряд кроватей с бледными, хмурыми людьми; воздух, до последней частицы испорченный запахом лекарств и испарениями больного человеческого тела; чувство собственной
силы и здоровья. И, уже не избегая просительного взгляда, Сазонка наклонился к Сенисте и твердо повторил...
Жестоко высеченная мужем по доносу злой Барбары, долго плакала Мафальда и не хотела заснуть.
Рядом с нею на супружеском ложе тихо похрапывал почтенный купец Бальтасар, насладившийся
в меру своих старческих
сил вынужденными ласками наказанной жены.
Не существует хоть сколько-нибудь законченной науки об излечении болезней; перед медициною стоит живой человеческий организм с бесконечно сложною и запутанною жизнью; многое
в этой жизни уже понято, но каждое новое открытие
в то же время раскрывает все большую чудесную ее сложность; темным и малопонятным путем развиваются
в организме многие болезни, неясны и неуловимы борющиеся с ними
силы организма, нет средств поддержать эти
силы; есть другие болезни, сами по себе более или менее понятные; но сплошь да
рядом они протекают так скрыто, что все средства науки бессильны для их определения.