Неточные совпадения
Уже совсем стемнело, и на юге, куда он смотрел, не было туч. Тучи стояли с противной стороны. Оттуда вспыхивала молния, и слышался дальний гром. Левин прислушивался к равномерно падающим с лип
в саду каплям и смотрел на знакомый ему треугольник
звезд и на проходящий
в середине его млечный путь с его разветвлением. При каждой вспышке молнии не только млечный путь, но и яркие
звезды исчезали, но, как только потухала молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой рукой, появлялись на тех же местах.
Так сказал Соломону Бог, и по слову его познал царь составление мира и действие стихий, постиг начало, конец и
середину времен, проник
в тайну вечного волнообразного и кругового возвращения событий; у астрономов Библоса, Акры, Саргона, Борсиппы и Ниневии научился он следить за изменением расположения
звезд и за годовыми кругами. Знал он также естество всех животных и угадывал чувства зверей, понимал происхождение и направление ветров, различные свойства растений и силу целебных трав.
«
Звезда!
звезда!» И действительно,
в середине чашки плавала орденская
звезда, до того правильно и рельефно отлитая, что
в названии фигуры не могло быть сомнения.
Бежит и возвращается с двумя: огромной гипюровой пелериной с вавилонами, спускающимися ниже пояса, — ни дать ни взять гигантская морская
звезда,
в середину которой просунули бы голову, — с гипюровой
звездой для меня, с самовязанной для Аси. Мне моя — до живота, Асина ей — до колен.
Передняя правая сторона была занята морем из настоящей воды — с заливами, проливами, бухтами, с коралловым островом
в середине; сквозь стекло спереди можно было видеть дно моря, коралловое основание острова, морские
звезды на песчаном дне.
На плотине, залитой лунным светом, не было ни кусочка тени; на
середине ее блестело
звездой горлышко от разбитой бутылки. Два колеса мельницы, наполовину спрятавшись
в тени широкой ивы, глядели сердито, уныло…
В то время как мать с сыном, выйдя на
середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий
в бархатной шубке, с одною
звездой, по-домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
Почти
в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон
звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812-го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света.