Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там
в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним
хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете,
в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
— Все занимается
хозяйством. Вот именно
в затоне, — сказал Катавасов. — А нам
в городе, кроме Сербской войны, ничего не видно. Ну, как мой приятель относится? Верно, что-нибудь не как люди?
Очень может быть, что благовидное лицо бабы
в калошках много содействовало тому впечатлению благоустройства, которое произвел на Левина этот крестьянский дом, но впечатление это было так сильно, что Левин никак не мог отделаться от него. И всю дорогу от старика до Свияжского нет-нет и опять вспоминал об этом
хозяйстве, как будто что-то
в этом впечатлении требовало его особенного внимания.
И, выйдя на двор, Левин, как дерево весною, еще не знающее, куда и как разрастутся его молодые побеги и ветви, заключенные
в налитых почках, сам не знал хорошенько, за какие предприятия
в любимом его
хозяйстве он примется теперь, но чувствовал, что он полон планов и предположений самых хороших.
Так что, несмотря на уединение или вследствие уединения, жизнь eго была чрезвычайно наполнена, и только изредка он испытывал неудовлетворенное желание сообщения бродящих у него
в голове мыслей кому-нибудь, кроме Агафьи Михайловны хотя и с нею ему случалось нередко рассуждать о физике, теории
хозяйства и
в особенности о философии; философия составляла любимый предмет Агафьи Михайловны.
― Ах, как же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для воспитания детей даже нужно много освежить
в памяти и просто выучиться. Потому что мало того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как
в вашем
хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я читаю ― он показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне. Здесь он говорит…
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец был у меня. Мы прошлись по
хозяйству, по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас
в порядке идет, но садик
в забросе». А он у меня
в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только
в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два хороших лубка выйдет. А нынче лубок
в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что почти все комнаты были заняты, и почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся
хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
И Левин, чтобы только отвлечь разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного
хозяйства, состоящую
в том, что корова есть только машина для переработки корма
в молоко, и т. д.
Когда кончилось чтение обзора, общество сошлось, и Левин встретил и Свияжского, звавшего его нынче вечером непременно
в Общество сельского
хозяйства, где будет читаться знаменитый доклад, и Степана Аркадьича, который только что приехал с бегов, и еще много других знакомых, и Левин еще поговорил и послушал разные суждения о заседании, о новой пьесе и о процессе.
Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал
в Степана Аркадьича и поэтическую радость весны, и неудачи и планы
хозяйства, и мысли и замечания о книгах, которые он читал, и
в особенности идею своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого, составляла критика всех старых сочинений о
хозяйстве.
Но он ясно видел теперь (работа его над книгой о сельском
хозяйстве,
в котором главным элементом
хозяйства должен был быть работник, много помогла ему
в этом), — он ясно видел теперь, что то
хозяйство, которое он вел, была только жестокая и упорная борьба между им и работниками,
в которой на одной стороне, на его стороне, было постоянное напряженное стремление переделать всё на считаемый лучшим образец, на другой же стороне — естественный порядок вещей.
Левин надел большие сапоги и
в первый paз не шубу, а суконную поддевку, и пошел по
хозяйству, шагая через ручьи, режущие глаза своим блеском на солнце, ступая то на ледок, то
в липкую грязь.
― Да никуда особенно. Я обещал Свияжскому
в Общество сельского
хозяйства. Пожалуй, поедем, ― сказал Левин.
— Да, да, — сказал Левин, — это совершенно справедливо. Я всегда чувствую, что нет настоящего расчета
в моем
хозяйстве, а делаешь… Какую-то обязанность чувствуешь к земле.
В делах большого
хозяйства и
в этом и
в других имениях он держался самых простых, нерискованных приемов и был
в высшей степени бережлив и рассчетлив на хозяйственные мелочи.
Ни интереса к моему делу, к
хозяйству, к мужикам, ни к музыке,
в которой она довольно сильна, ни к чтению.
В хозяйстве на практике дело шло отлично или, по крайней мере, так казалось Левину.
— Живу один
в деревне, как жил прежде, занимаюсь
хозяйством, — отвечал Константин, с ужасом вглядываясь
в жадность, с которою брат его пил и ел, и стараясь скрыть свое внимание.
Теперь, после своего разочарования
в хозяйстве, Левину особенно приятно было побывать у Свияжского.
— Отлично, отлично, — говорил он, закуривая толстую папиросу после жаркого. — Я к тебе точно с парохода после шума и тряски на тихий берег вышел. Так ты говоришь, что самый элемент рабочего должен быть изучаем и руководить
в выборе приемов
хозяйства. Я ведь
в этом профан; но мне кажется, что теория и приложение ее будет иметь влияние и на рабочего.
Он — каким я его знаю — он сделался расчетливый, прекрасный хозяин, он даже скуп
в хозяйстве.
И он хотел доказать это теоретически
в книге и на практике
в своем
хозяйстве.
Разговор между обедавшими, за исключением погруженных
в мрачное молчание доктора, архитектора и управляющего, не умолкал, где скользя, где цепляясь и задевая кого-нибудь за живое. Один раз Дарья Александровна была задета за живое и так разгорячилась, что даже покраснела, и потом уже вспомнила, не сказано ли ею чего-нибудь лишнего и неприятного. Свияжский заговорил о Левине, рассказывая его странные суждения о том, что машины только вредны
в русском
хозяйстве.
Он полагал, что жизнь человеческая возможна только за границей, куда он и уезжал жить при первой возможности, а вместе с тем вел
в России очень сложное и усовершенствованное
хозяйство и с чрезвычайным интересом следил за всем и знал всё, что делалось
в России.
На другой день,
в 10 часов, Левин, обходив уже
хозяйство, постучался
в комнату, где ночевал Васенька.
Занятия его и
хозяйством и книгой,
в которой должны были быть изложены основания нового
хозяйства, не были оставлены им; но как прежде эти занятия и мысли показались ему малы и ничтожны
в сравнении с мраком, покрывшим всю жизнь, так точно неважны и малы они казались теперь
в сравнении с тою облитою ярким светом счастья предстоящею жизнью.
Один этот вопрос ввел Левина во все подробности
хозяйства, которое было большое и сложное, и он прямо из коровника пошел
в контору и, поговорив с приказчиком и с Семеном рядчиком, вернулся домой и прямо прошел наверх
в гостиную.
Он послал седло без ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное, на другой же день, передав всё опостылевшее
хозяйство приказчику, уехал
в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Дело нового устройства своего
хозяйства занимало его так, как еще ничто никогда
в жизни.
Прелесть, которую он испытывал
в самой работе, происшедшее вследствие того сближение с мужиками, зависть, которую он испытывал к ним, к их жизни, желание перейти
в эту жизнь, которое
в эту ночь было для него уже не мечтою, но намерением, подробности исполнения которого он обдумывал, — всё это так изменило его взгляд на заведенное у него
хозяйство, что он не мог уже никак находить
в нем прежнего интереса и не мог не видеть того неприятного отношения своего к работникам, которое было основой всего дела.
— Меня очень занимает вот что, — сказал Левин. — Он прав, что дело наше, то есть рационального
хозяйства, нейдет, что идет только
хозяйство ростовщическое, как у этого тихонького, или самое простое. Кто
в этом виноват?
Представьте себе, должен бы я был сказать ему, что у вас
хозяйство ведется, как у старика, что вы нашли средство заинтересовывать рабочих
в успехе работы и нашли ту же середину
в усовершенствованиях, которую они признают, — и вы, не истощая почвы, получите вдвое, втрое против прежнего.
Кроме того, Константину Левину было
в деревне неловко с братом еще и оттого, что
в деревне, особенно летом, Левин бывал постоянно занят
хозяйством, и ему не доставало длинного летнего дня, для того чтобы переделать всё, что нужно, а Сергей Иванович отдыхал.
А чтобы сделать это, надо спустить уровень
хозяйства и заинтересовать рабочих
в успехе
хозяйства.
— Но я всё-таки не знаю, что вас удивляет. Народ стоит на такой низкой степени и материального и нравственного развития, что, очевидно, он должен противодействовать всему, что ему чуждо.
В Европе рациональное
хозяйство идет потому, что народ образован; стало быть, у нас надо образовать народ, — вот и всё.
— Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее. Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли. Знаете, придется если вам пред домом разводить садик, планировать, и растет у вас на этом месте столетнее дерево… Оно, хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его
в год не вырастишь, — сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше
хозяйство как?
Кроме
хозяйства, требовавшего особенного внимания весною, кроме чтения, Левин начал этою зимой еще сочинение о
хозяйстве, план которого состоял
в том, чтобы характер рабочего
в хозяйстве был принимаем зa абсолютное данное, как климат и почва, и чтобы, следовательно, все положения науки о
хозяйстве выводились не из одних данных почвы и климата, но из данных почвы, климата и известного неизменного характера рабочего.
И
в этой борьбе он видел, что, при величайшем напряжении сил с его стороны и безо всякого усилия и даже намерения с другой, достигалось только то, что
хозяйство шло ни
в чью, и совершенно напрасно портились прекрасные орудия, прекрасная скотина и земля.
— И я не один, — продолжал Левин, — я сошлюсь на всех хозяев, ведущих рационально дело; все, зa редкими исключениями, ведут дело
в убыток. Ну, вы скажите, что̀ ваше
хозяйство — выгодно? — сказал Левин, и тотчас же во взгляде Свияжского Левин заметил то мимолетное выражение испуга, которое он замечал, когда хотел проникнуть далее приемных комнат ума Свияжского.
Она теперь с радостью мечтала о приезде Долли с детьми,
в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама не знала, зачем и для чего, но домашнее
хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и зная, что будут и ненастные дни, вила, как умела, свое гнездо и торопилась
в одно время и вить его и учиться, как это делать.
Теперь,
в наше время, мы, помещики, при крепостном праве вели свое
хозяйство с усовершенствованиями; и сушилки, и веялки, и возка навоза, и все орудия — всё мы вводили своею властью, и мужики сначала противились, а потом подражали нам.
Кити танцовала
в первой паре, и, к ее счастью, ей не надо было говорить, потому что Корсунский всё время бегал, распоряжаясь по своему
хозяйству.
И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые, очень важные и интересные открытия. Несмотря на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о
хозяйстве, он, слушая хозяина, спрашивал себя: «Что там
в нем сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский не объяснил и не нашел нужным объяснять, почему это было ему интересно.
Вернувшись
в начале июня
в деревню, он вернулся и к своим обычным занятиям.
Хозяйство сельское, отношения с мужиками и соседями, домашнее
хозяйство, дела сестры и брата, которые были у него на руках, отношения с женою, родными, заботы о ребенке, новая пчелиная охота, которою он увлекся с нынешней весны, занимали всё его время.
Левину невыносимо скучно было
в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство
хозяйством, которое он теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие,
в котором находится дело
в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
Несмотря на жалобы старика, видно было, что он справедливо горд своим благосостоянием, горд своими сыновьями, племянником, невестками, лошадьми, коровами и
в особенности тем, что держится всё это
хозяйство.
Она была довольна, счастлива детьми, я не мешал ей ни
в чем, предоставлял ей возиться с детьми, с
хозяйством, как она хотела.
— Ну, так я тебе скажу: то, что ты получаешь за свой труд
в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чем не основанное отношение общества к этим людям, и мне кажется, что тут зависть…