Неточные совпадения
Она зашла
в глубь маленькой гостиной и опустилась на кресло. Воздушная юбка платья поднялась облаком вокруг ее тонкого стана; одна обнаженная, худая, нежная девичья
рука, бессильно опущенная, утонула
в складках розового тюника;
в другой она держала
веер и быстрыми, короткими движениями обмахивала свое разгоряченное лицо. Но, вопреки этому виду бабочки, только что уцепившейся за травку и готовой, вот-вот вспорхнув, развернуть радужные крылья, страшное отчаяние щемило ей сердце.
В дверях буфетной встала Алина, платье на ней было так ослепительно белое, что Самгин мигнул; у пояса — цветы, гирлянда их спускалась по бедру до подола, на голове — тоже цветы,
в руках блестел
веер, и вся она блестела, точно огромная рыба. Стало тихо, все примолкли, осторожно отодвигаясь от нее. Лютов вертелся, хватал стулья и бормотал...
Явился писатель Никодим Иванович, тепло одетый
в толстый, коричневый пиджак, обмотавший шею клетчатым кашне; покашливая
в рукав, он ходил среди людей, каждому уступая дорогу и поэтому всех толкал. Обмахиваясь
веером, вошла Варвара под
руку с Татьяной; спросив чаю, она села почти рядом с Климом, вытянув чешуйчатые ноги под стол. Тагильский торопливо надел измятую маску с облупившимся носом, а Татьяна, кусая бутерброд, сказала...
Все они среднего возраста, за тридцать, а одна старушка
в очках, седая, с капризно надутыми губами и с записной книжкой
в руке, — она действует книжкой, как
веером, обмахивая темное маленькое личико.
Китаец носит
веер в руке, и когда выходит на солнце, прикрывает им голову.
Есть много хорошеньких лиц, бледных, черноглазых синьор с открытой головой и волшебным
веером в руках.
Здесь Галактиона нашла Харитина. Она шла, обмахиваясь
веером, с развязностью и шиком настоящей клубной дамы. Великолепное шелковое платье тащилось длинным шлейфом, декольтированные плечи, голые
руки — все было
в порядке. Но красивое лицо было бледно и встревожено. Она сначала прошла мимо, не узнав Галактиона, а потом вернулась и строго спросила...
Марья Дмитриевна появилась
в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим, усталым и красивым личиком,
в шумящем черном платье, с пестрым
веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и
руками, с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах;
в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома,
в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
Приложившись головой к подушке и скрестив на груди
руки, Лаврецкий глядел на пробегавшие
веером загоны полей, на медленно мелькавшие ракиты, на глупых ворон и грачей, с тупой подозрительностью взиравших боком на проезжавший экипаж, на длинные межи, заросшие чернобыльником, полынью и полевой рябиной; он глядел… и эта свежая, степная, тучная голь и глушь, эта зелень, эти длинные холмы, овраги с приземистыми дубовыми кустами, серые деревеньки, жидкие березы — вся эта, давно им не виданная, русская картина навевала на его душу сладкие и
в то же время почти скорбные чувства, давила грудь его каким-то приятным давлением.
Девушки и молодые женщины выходили на гулянку
в своих шелковых сарафанах, душегрейках,
в бархатных и дородоровых кичках с жемчужными поднизями, спускающимися иногда ниже глаз, и, кроме того, у каждой из них был еще
веер в руках, которым они и закрывали остальную часть лица.
И все ринулось. Возле самой стены — еще узенькие живые воротца, все туда, головами вперед — головы мгновенно заострились клиньями, и острые локти, ребра, плечи, бока. Как струя воды, стиснутая пожарной кишкой, разбрызнулись
веером, и кругом сыплются топающие ноги, взмахивающие
руки, юнифы. Откуда-то на миг
в глаза мне — двоякоизогнутое, как буква S, тело, прозрачные крылья-уши — и уж его нет, сквозь землю — и я один — среди секундных
рук, ног — бегу…
Какая ласка чувствовалась
в прикосновении их маленьких
рук, их шарфов и
вееров!..
У меня
в руке было перышко от ее
веера и целая ее перчатка, которую она дала мне, уезжая, когда садилась
в карету и я подсаживал ее мать и потом ее.
Он видел, подходя к ней, как она от нетерпения встала и резким движением сложила
веер, а когда он был
в двух шагах от нее и только собирался поклониться, она уже приподымала машинально, сама этого не замечая, левую
руку, чтобы опустить ее на его плечо.
Благодетельная помещица была тоже
в своем роде чрезвычайно замечательна: она явилась
в старом, изношенном кисейном платье, смотревшем настоящей тряпкой, с голыми
руками и шеей, страшно набеленным и нарумяненным лицом,
в спальном коленкоровом чепчике, подвязанном у подбородка, с зонтиком
в одной
руке и с
веером из разрисованной бумаги
в другой, которым она беспрерывно обмахивалась.
Вторая копия у меня вышла лучше, только окно оказалось на двери крыльца. Но мне не понравилось, что дом пустой, и я населил его разными жителями:
в окнах сидели барыни с
веерами в руках, кавалеры с папиросами, а один из них, некурящий, показывал всем длинный нос. У крыльца стоял извозчик и лежала собака.
Валерия и Людмила сшили для себя замысловатые, но живописные наряды: цыганкою нарядилась Людмила, испанкою — Валерия. На Людмиле — яркие красные лохмотья из шелка и бархата, на Валерии, тоненькой и хрупкой — черный шелк, кружева,
в руке — черный кружевной
веер. Дарья себе нового наряда не шила, — от прошлого года остался костюм турчанки, она его и надела, — решительно сказала...
Саша, опьяненный новым положением, кокетничал напропалую. Чем больше
в маленькую гейшину
руку всовывали билетиков, тем веселее и задорнее блистали из узких прорезов
в маске глаза у кокетливой японки. Гейша приседала, поднимала тоненькие пальчики, хихикала задушенным голосом, помахивала
веером, похлопывала им по плечу того или другого мужчину и потом закрывалась
веером, и поминутно распускала свой розовый зонтик. Нехитрые приемы, впрочем, достаточные для обольщения всех, поклоняющихся актрисе Каштановой.
И она бросилась на гейшу, пронзительно визжала и сжимала сухие кулачки. За нею и другие, — больше из ее кавалеров. Гейша отчаянно отбивалась. Началась дикая травля.
Веер сломали, вырвали, бросили на пол, топтали. Толпа с гейшею
в середине бешено металась по зале, сбивая с ног наблюдателей. Ни Рутиловы, ни старшины не могли пробиться к гейше. Гейша, юркая, сильная, визжала пронзительно, царапалась и кусалась. Маску она крепко придерживала то правою, то левою
рукою.
Она молчала,
в замешательстве теребя
веер. Ее выручил подлетевший к ней молодой инженер. Она быстро встала и, даже не обернувшись на Боброва, положила свою тонкую
руку в длинной белой перчатке на плечо инженера. Андрей Ильич следил за нею глазами… Сделав тур, она села, — конечно, умышленно, подумал Андрей Ильич, — на другом конце площадки. Она почти боялась его или стыдилась перед ним.
Маша, закрыв половину лица
веером карт, должно быть, смеялась, а Яков смотрел
в свои карты и нерешительно трогал
рукой то одну, то другую.
Дигэ, сняв свою
руку в перчатке, складывала и раздвигала страусовый
веер: ее лицо, ставшее еще красивее от смуглых голых плеч, выглядело властным, значительным.
Старшая дочь Наташа, весьма красивая девочка, была должно быть несколько моложе меня. Петр Яковлевич,
в один из наших приездов, уверял, что
в коляску надо заложить клепера и посадить
в нее меня с Наташей — жениха и невесту; мне дать
в руки трубку, а ей
веер.
Она взглянула на него и побледнела, потом еще раз взглянула с ужасом, не веря глазам, и крепко сжала
в руках вместе
веер и лорнетку, очевидно борясь с собой, чтобы не упасть
в обморок.
Нет, со священниками (да и с академиками!) у меня никогда не вышло. С православными священниками, золотыми и серебряными, холодными как лед распятия — наконец подносимого к губам. Первый такой страх был к своему родному дедушке, отцову отцу, шуйскому протоиерею о. Владимиру Цветаеву (по учебнику Священной истории которого, кстати, учился Бальмонт) — очень старому уже старику, с белой бородой немножко
веером и стоячей,
в коробочке, куклой
в руках —
в которые я так и не пошла.
Стоя на маленькой колеснице, один, с
веером в руке, он другой
рукой осаживает на скаку двух белых лошадей прямо против ворот дома градоначальника.
Дорогой бахромчатый
веер трещит
в ее судорожно сжатой
руке, pince-nez то и дело спадает с ее хорошенького носика, брошка на груди то поднимается, то опускается, точно ладья среди волн.
Девица заговорила быстро, быстро, немного картавя на парижский лад; глаза ее заметали искры, плечами она повела, а полная
рука,
в перчатке чуть не до плеча, замахала
веером.
Когда Рогожина пожимала
руку Палтусову, а потом что-то сказала ему на ухо, Анну Серафимовну ударило
в жар… Она начала обмахиваться
веером.
В таких же кружевных мантильях, приколотых дорогими шпильками и ажурными высокими гребнями, с великолепными
веерами из страусовых перьев
в руках и
в черных кружевных платьях ехали мать и дочь Гуера на «corido de los toros» (бой быков).
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своею маленькою дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из-за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее
в руке был
веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь
веером и улыбаясь через
веер, говорила с своим кавалером.
— «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с
веером в руках Соню.