Неточные совпадения
— Да, напечатал. Похваливают. А по-моему — ерунда! К тому же цензор или редактор поправили
рукопись так, что смысл исчез, а скука — осталась. А рассказишко-то был написан именно против скуки. Ну, до свидания, мне — сюда! — сказал он, схватив
руку Самгина горячей
рукой. — Все — бегаю. Места себе ищу, — был
в Польше,
в Германии, на Балканах,
в Турции был, на Кавказе. Неинтересно. На Кавказе, пожалуй, всего интереснее.
К 1917 году
рукописи были готовы. Еще
в черновом виде они ходили по
рукам моих друзей и знакомых,
в числе которых было немало педагогов.
[
В самом деле,
в рукописи г. Белкина над каждой повестию
рукою автора надписано: слышано мною от такой-то особы (чин или звание и заглавные буквы имени и фамилии).
Пятнадцать лет тому назад, будучи
в ссылке,
в одну из изящнейших, самых поэтических эпох моей жизни, зимой или весной 1838 года, написал я легко, живо, шутя воспоминания из моей первой юности. Два отрывка, искаженные цензурою, были напечатаны. Остальное погибло; я сам долею сжег
рукопись перед второй ссылкой, боясь, что она попадет
в руки полиции и компрометирует моих друзей.
Пушкина последнее воспоминание ко мне 13 декабря 826-го года: «Мой первый друг и пр.» — я получил от брата Михаилы
в 843-м году собственной
руки Пушкина. Эта ветхая
рукопись хранится у меня как святыня. Покойница А. Г. Муравьева привезла мне
в том же году список с этих стихов, но мне хотелось иметь подлинник, и очень рад, что отыскал его.
Молю бога, чтобы он осуществил наши пожелания; касательно
рукописи и портрета я совершенно покойна, потому что они
в ваших
руках.
Будь спокоен и успокой Пирогова —
рукопись его не будет
в чужих
руках…
Как я горевал и досадовал, что не мог им прочесть его ранее, по
рукописи, которая была
в руках у издателя!
[Вместо слов: «…которому она сама, своими
руками, каждый год платила, не стыдно было предать их?..»
в рукописи было: «…не стыдно было, как Иуде какому-нибудь, продать их… тогда, как муж ее (это она уже добавляла по секрету), Семен Никитич, каждый год, из
рук в руки, платил ему полторы тысячи серебром, что
в пятнадцать лет составляло 22 тысячи с половиной.
За столом сидят: Арнольди, Курепин, Кичеев, новый издатель Левинский; стоят Ан. Чехов, Амфитеатров, Пассек, Сергеенко, а входящим
в дверь изображен я,
в высоких сапогах и с
рукописью в руках.
Когда ему за утренним чаем А.М. Пазухин, вошедший с
рукописью в руках и газетой «Жизнь», подал заметку о безграмотной редакции, Н.И. Пастухов, уже заранее прочитавший газету, показал ему кукиш и сказал...
— Прошу вас заметить, что я не Фурье. Смешивая меня с этою сладкою, отвлеченною мямлей, вы только доказываете, что
рукопись моя хотя и была
в руках ваших, но совершенно вам неизвестна. Насчет же вашего мщения скажу вам, что вы напрасно взвели курок;
в сию минуту это совершенно для вас невыгодно. Если же вы грозите мне на завтра или на послезавтра, то, кроме лишних хлопот, опять-таки ничего себе не выиграете, застрелив меня: меня убьете, а рано или поздно все-таки придете к моей системе. Прощайте.
Журнал осаде, веденный
в губернаторской канцелярии, помещен
в любопытной
рукописи академика Рычкова. Читатель найдет ее
в Приложении. Я имел
в руках три списка, доставленные мне гг. Спасским, Языковым и Лажечниковым.
В одно непрекрасное утро я свернул
в трубочку свой роман и отправился к Ивану Иванычу. Та же контора, тот же старичок секретарь и то же стереотипное приглашение зайти за ответом «недельки через две». Я был уверен
в успехе и не волновался особенно. «Недельки» прошли быстро. Ответ я получил лично от самого Ивана Иваныча. Он вынес «объемистую
рукопись», по привычке, как купец, взвесил ее на
руке и изрек...
Ответ по обычаю через две недели. Иду, имея
в виду встретить того же любвеобильного старичка европейца. Увы, его не оказалось
в редакции, а его место заступил какой-то улыбающийся черненький молодой человечек с живыми темными глазами. Он юркнул
в соседнюю дверь, а на его место появился взъерошенный пожилой господин с выпуклыми остановившимися глазами.
В его
руках была моя
рукопись. Он посмотрел на меня через очки и хриплым голосом проговорил...
В десятый раз они перечитывали знакомую
рукопись, и
в десятый раз Даша заставляла его повторять знакомые места. Наступал вечер, Дорушка взяла из
рук Долинского тетрадь, долго читала сама глазами и, задумчиво глядя на бумагу, начала что-то чертить пером на марже.
Как понятно мне то, что Данте рассказывает об одном миниатюристе XIII века, который, начав рисовать изображения
в священной
рукописи, чувствовал, что его опытная
рука постоянно дрожит от страха, как бы не испортить миниатюрные фигуры.
Вот эти слова, писанные
в рукописи не самим Петром, но его
рукою поправленные и дополненные: «Дабы то (то есть строение кораблей) вечно утвердилось
в России, умыслил искусство дела того ввесть
в народ свой и того ради многое число людей благородных послал
в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления корабельного.
Полина Андреевна(глядя
в рукопись). Никто не думал и не гадал, что из вас, Костя, выйдет настоящий писатель. А вот, слава богу, и деньги стали вам присылать из журналов. (Проводит
рукой по его волосам.) И красивый стал… Милый Костя, хороший, будьте поласковее с моей Машенькой!..
Отыскав между бумагами покойного отца чистый полулист, Калайдович постарался подделаться под
руку покойного, передал
рукопись Константину Сергеевичу, сказав, что нашел ее
в бумагах отца, но желал бы знать, можно ли довериться ее подлинности.
Еще
в январе 1842 года дошли до нас слухи, что первый том «Мертвых душ»
в рукописи ходит по
рукам в Петербурге.
Я говорил Гоголю после, что, слушая «Мертвые души»
в первый раз, да хоть бы и не
в первый, и увлекаясь красотами его художественного создания, никакой
в свете критик, если только он способен принимать поэтические впечатления, не
в состоянии будет замечать какие-нибудь недостатки; что если он хочет моих замечаний, то пусть даст мне чисто переписанную
рукопись в руки, чтоб я на свободе прочел ее и, может быть, не один раз; тогда дело другое.
По невольному побуждению, я пошел к дому Менделей. Симхе [
В рукописи «Братья Мендель» — Фроим. (Прим. ред.)] было лучше, и товарищам позволяли посещать его, хотя ненадолго.
В квартире Менделей было сумрачно и тихо. Окна были закрыты ставнями. Г-н Мендель вышел ко мне задумчивый и как будто растерянный. Израиль горячо пожал мне
руку и провел к больному.
— Все эти три бумаги писаны одною
рукою, — компетентно порешил он наконец, сличив их с
рукописью Полоярова, —
в этом нет сомнения, потому что, глядите сами, характер отдельных букв — вот, например: р, б, ж, д, к, т,
в, — во всех трех бумагах точен и одинаков до поразительности.
Давайте лучше дело начистоту: эта
рукопись приготовлена мною для печати и отсылается завтра же
в Питер,
в самых верных и надежных
руках.
Рукопись шибко ходила по
рукам и произвела
в ученом и административном мире бурю, кончившеюся тем, что бесшабашного автора, как неслужащего дворянина, посадили на две недели на гаупвахту при киевском ордонанс-гаузе.
—
Рукопись, как видите, написана мною очень неразборчиво. Немудрено: по должности моей я делал до 30 тысяч подписей
в год, чем мы
в годовых отчетах своих хвастались
в доказательство нашей деятельности. Были же такие времена! А сколько черняков нацарапал я моею
рукой. Зато
в месте моего служения был только один мудрец, разбиравший ее. Здесь испугают вас и бесчисленные помарки, и поправки, то между строк, то на полях листов. Настоящие иероглифы!
Павел Сергеич начал было протестовать, но потом махнул
рукой, изорвал
рукопись, выругал для чего-то редактора и, посвистывая, поскакал
в переднюю одевать дам.
«Нет, я обрисован слишком ясно; при том она упоминает фамилии Воскресенского и Карнеева. Если
рукопись попадет
в руки прокурорского надзора — их несомненно вызовут. Они прямо укажут, что речь идет обо мне. Их не купишь!»
— А это мне совсем не на
руку, генерал; я и без того измучен спешной работой. Тут же эта поспешность, по-моему, будет только тешить ваше начальническое сердце, а
рукопись без всякого толку пролежит у вас
в кабинете.
— Но каким образом попала к вам
в руки эта
рукопись?
Произнеся с горделивым достоинством эти слова, сановник взял на колени малиновый бархатный портфель с золотым выпуклым вензелем и таким же золотым замком, помещенным
в поле орденской звезды. Затем он бережно ввел внутрь портфеля длинную кисть своей старческой
руки и еще бережнее извлек оттуда
рукопись Фебуфиса, на верхнем краю которой шли три строки, написанные карандашом, довольно красивым, кругловатым почерком, с твердыми нажимами.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу,
в котором лежали
рукописи, и достал одну из важнейших когда-то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой
рукописи, раскрывал, закрывал их и наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на
руки, задумался.