Неточные совпадения
Те же и почтмейстер, впопыхах, с распечатанным
письмом в руке.
Софья вошла, держа
письмо в руке и имея веселый вид.
После нескольких слов приготовления графиня Лидия Ивановна, тяжело дыша и краснея, передала
в руки Алексея Александровича полученное ею
письмо.
Теперь, когда он держал
в руках его
письмо, он невольно представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он с тем самым холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его лице, выстрелив
в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа.
— Приходи же скорее, — сказала она ему, уходя из кабинета, — а то без тебя прочту
письма. И давай
в четыре
руки играть.
В анониме было так много заманчивого и подстрекающего любопытство, что он перечел и
в другой и
в третий раз
письмо и наконец сказал: «Любопытно бы, однако ж, знать, кто бы такая была писавшая!» Словом, дело, как видно, сделалось сурьезно; более часу он все думал об этом, наконец, расставив
руки и наклоня голову, сказал: «А
письмо очень, очень кудряво написано!» Потом, само собой разумеется,
письмо было свернуто и уложено
в шкатулку,
в соседстве с какою-то афишею и пригласительным свадебным билетом, семь лет сохранявшимся
в том же положении и на том же месте.
Дело устроено было вот как: как только приходил проситель и засовывал
руку в карман, с тем чтобы вытащить оттуда известные рекомендательные
письма за подписью князя Хованского, как выражаются у нас на Руси: «Нет, нет, — говорил он с улыбкой, удерживая его
руки, — вы думаете, что я… нет, нет.
Татьяна то вздохнет, то охнет;
Письмо дрожит
в ее
руке;
Облатка розовая сохнет
На воспаленном языке.
К плечу головушкой склонилась.
Сорочка легкая спустилась
С ее прелестного плеча…
Но вот уж лунного луча
Сиянье гаснет. Там долина
Сквозь пар яснеет. Там поток
Засеребрился; там рожок
Пастуший будит селянина.
Вот утро: встали все давно,
Моей Татьяне всё равно.
Стремит Онегин? Вы заране
Уж угадали; точно так:
Примчался к ней, к своей Татьяне,
Мой неисправленный чудак.
Идет, на мертвеца похожий.
Нет ни одной души
в прихожей.
Он
в залу; дальше: никого.
Дверь отворил он. Что ж его
С такою силой поражает?
Княгиня перед ним, одна,
Сидит, не убрана, бледна,
Письмо какое-то читает
И тихо слезы льет рекой,
Опершись на
руку щекой.
А он не едет; он заране
Писать ко прадедам готов
О скорой встрече; а Татьяне
И дела нет (их пол таков);
А он упрям, отстать не хочет,
Еще надеется, хлопочет;
Смелей здорового, больной
Княгине слабою
рукойОн пишет страстное посланье.
Хоть толку мало вообще
Он
в письмах видел не вотще;
Но, знать, сердечное страданье
Уже пришло ему невмочь.
Вот вам
письмо его точь-в-точь.
Письмо дрожало
в руках его; он не хотел распечатывать при ней: ему хотелось остаться наедине с этим
письмом.
Марья Ивановна приняла
письмо дрожащею
рукою и, заплакав, упала к ногам императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я
в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся
в ее шкатулке вместе с сорочкою,
в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею
рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол и начал свое
письмо.
Я сидел погруженный
в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич прервал мои размышления. «Вот, сударь, — сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, — посмотри, доносчик ли я на своего барина и стараюсь ли я помутить сына с отцом». Я взял из
рук его бумагу: это был ответ Савельича на полученное им
письмо. Вот он от слова до слова...
В переводе на русский издавался
в 1794, 1800, 1804 годах.] писала одно, много два
письма в год, а
в хозяйстве, сушенье и варенье знала толк, хотя своими
руками ни до чего не прикасалась и вообще неохотно двигалась с места.
На следующий день, рано поутру, Анна Сергеевна велела позвать Базарова к себе
в кабинет и с принужденным смехом подала ему сложенный листок почтовой бумаги. Это было
письмо от Аркадия: он
в нем просил
руки ее сестры.
Надоедал Климу студент Попов; этот голодный человек неутомимо бегал по коридорам, аудиториям,
руки его судорожно, как вывихнутые, дергались
в плечевых суставах; наскакивая на коллег, он выхватывал из карманов заношенной тужурки
письма, гектографированные листки папиросной бумаги и бормотал, втягивая
в себя звук с...
Но Клим подметил, что
письма Лидии попадают
в руки Варавки, он читает их его матери и они оба смеются.
Самгину показалось, что она хочет сесть на колени его, — он пошевелился
в кресле, сел покрепче, но
в магазине брякнул звонок. Марина вышла из комнаты и через минуту воротилась с
письмами в руке; одно из них, довольно толстое, взвесила на ладони и, небрежно бросив на диван, сказала...
Любаша часто получала длинные
письма от Кутузова; Самгин называл их «апостольскими посланиями». Получая эти
письма, Сомова чувствовала себя именинницей, и все понимали, что эти листочки тонкой почтовой бумаги, плотно исписанные мелким, четким почерком, — самое дорогое и радостное
в жизни этой девушки. Самгин с трудом верил, что именно Кутузов, тяжелой
рукой своей, мог нанизать строчки маленьких, острых букв.
Обломов, комкая
письмо в руках, подпер голову
руками, а локти упер
в коленки и так сидел несколько времени, мучимый приливом беспокойных мыслей.
Штольц не приезжал несколько лет
в Петербург. Он однажды только заглянул на короткое время
в имение Ольги и
в Обломовку. Илья Ильич получил от него
письмо,
в котором Андрей уговаривал его самого ехать
в деревню и взять
в свои
руки приведенное
в порядок имение, а сам с Ольгой Сергеевной уезжал на южный берег Крыма, для двух целей: по делам своим
в Одессе и для здоровья жены, расстроенного после родов.
«Я посягал на поцелуй, — с ужасом думал он, — а ведь это уголовное преступление
в кодексе нравственности, и не первое, не маловажное! Еще до него есть много степеней: пожатие
руки, признание,
письмо… Это мы всё прошли. Однако ж, — думал он дальше, выпрямляя голову, — мои намерения честны, я…»
Иван Матвеевич взял
письмо и привычными глазами бегал по строкам, а
письмо слегка дрожало
в его пальцах. Прочитав, он положил
письмо на стол, а
руки спрятал за спину.
Обломов взял
письмо и с недоумением ворочал его
в руках, не зная, что с ним делать.
И
письмо пошло ходить из
рук в руки. Начались толки и догадки: от кого и о чем оно могло быть? Все, наконец, стали
в тупик.
Потом встала, вынула из комода прежнее, нераспечатанное, такое же
письмо и положила рядом с этим, и села опять
в своей позе, закрывая
руками лицо.
Она вздрогнула от испуга так, что и он задрожал.
В это же мгновение
рука ее с
письмом быстро опустилась
в карман.
Потом пошарила немного
рукой в кармане, вынула
письмо и подала ему.
«Не могу, сил нет, задыхаюсь!» — Она налила себе на
руки одеколон, освежила лоб, виски — поглядела опять, сначала
в одно
письмо, потом
в другое, бросила их на стол, твердя: «Не могу, не знаю, с чего начать, что писать? Я не помню, как я писала ему, что говорила прежде, каким тоном… Все забыла!»
Она подумала, подумала, потом опустила
руку в карман, достала и другое
письмо, пробежала его глазами, взяла перо, тщательно вымарала некоторые слова и строки
в разных местах и подала ему.
Райский махнул
рукой, ушел к себе
в комнату и стал дочитывать
письмо Аянова и другие, полученные им
письма из Петербурга, вместе с журналами и газетами.
Ему вдруг пришло
в голову — послать ловкого Егорку последить, кто берет
письма у рыбака, узнать, кто такая Секлетея Бурдалахова. Он уже позвонил, но когда явился Егор — он помолчал, взглянул на Егора, покраснел за свое намерение и махнул ему
рукой, чтобы он шел вон.
— С этим
письмом его дочери
в руках мы оправданы
в глазах света.
—
Письмо прошло через мои
руки; я сама ей и отвезла его, нераспечатанное.
В этот раз он поступил «по-рыцарски» и от меня ничего не потаил.
Пока я говорил, запыхавшись и торопясь, он взял
письмо в руки и, держа его
в левой
руке на отлете, внимательно следил за мной.
И вот он умирает; Катерина Николавна тотчас вспомнила про
письмо: если бы оно обнаружилось
в бумагах покойного и попало
в руки старого князя, то тот несомненно прогнал бы ее навсегда, лишил наследства и не дал бы ей ни копейки при жизни.
— Что бы вы ни говорили, я не могу, — произнес я с видом непоколебимого решения, — я могу только заплатить вам такою же искренностью и объяснить вам мои последние намерения: я передам,
в самом непродолжительном времени, это роковое
письмо Катерине Николаевне
в руки, но с тем, чтоб из всего, теперь случившегося, не делать скандала и чтоб она дала заранее слово, что не помешает вашему счастью. Вот все, что я могу сделать.
Теперь мне понятно: он походил тогда на человека, получившего дорогое, любопытное и долго ожидаемое
письмо и которое тот положил перед собой и нарочно не распечатывает, напротив, долго вертит
в руках, осматривает конверт, печать, идет распорядиться
в другую комнату, отдаляет, одним словом, интереснейшую минуту, зная, что она ни за что не уйдет от него, и все это для большей полноты наслаждения.
Зная, что это
письмо могло попасть…
в руки злых людей… имея полные основания так думать (с жаром произнесла она), я трепетала, что им воспользуются, покажут папа… а на него это могло произвести чрезвычайное впечатление…
в его положении… на здоровье его… и он бы меня разлюбил…
Устраняя себя передачею
письма из
рук в руки, и именно молча, я уж тем самым тотчас бы выиграл, поставив себя
в высшее над Версиловым положение, ибо, отказавшись, насколько это касается меня, от всех выгод по наследству (потому что мне, как сыну Версилова, уж конечно, что-нибудь перепало бы из этих денег, не сейчас, так потом), я сохранил бы за собою навеки высший нравственный взгляд на будущий поступок Версилова.
Тут существует одно
письмо, один документ, и вы ужасно его боитесь, потому что отец ваш, с этим
письмом в руках, может вас проклясть при жизни и законно лишить наследства
в завещании.
Письмо было у него
в руках.
— Ce Тушар вошел с
письмом в руке, подошел к нашему большому дубовому столу, за которым мы все шестеро что-то зубрили, крепко схватил меня за плечо, поднял со стула и велел захватить мои тетрадки.
И главное, сам знал про это; именно: стоило только отдать
письмо самому Версилову из
рук в руки, а что он там захочет, пусть так и делает: вот решение.
В Китае мятеж;
в России готовятся к войне с Турцией. Частных
писем привезли всего два. Меня зовут
в Шанхай: опять раздумье берет, опять нерешительность — да как, да что? Холод и лень одолели совсем, особенно холод, и лень тоже особенно. Вчера я спал у капитана
в каюте; у меня невозможно раздеться; я пишу, а другую
руку спрятал за жилет; ноги зябнут.
Когда отдали
письмо Бабa-Городзаймону, он развязал деревянный лакированный ящик, поставил его на стол, принял
письмо обеими
руками, поднял его,
в знак уважения, ко лбу, положил
в ящик и завязал опять
в платок, украшенный губернаторскими гербами.
Измученные, мы воротились домой. Было еще рано, я ушел
в свою комнату и сел писать
письма. Невозможно: мною овладело утомление; меня гнело; перо падало из
рук; мысли не связывались одни с другими; я засыпал над бумагой и поневоле последовал полуденному обычаю: лег и заснул крепко до обеда.
В Англии и ее колониях
письмо есть заветный предмет, который проходит чрез тысячи
рук, по железным и другим дорогам, по океанам, из полушария
в полушарие, и находит неминуемо того, к кому послано, если только он жив, и так же неминуемо возвращается, откуда послано, если он умер или сам воротился туда же.
Суда здесь, курьеры здесь, а с ними и
письма. Сколько расспросов, новостей! У всех
письма в руках, у меня целая дюжина.