Неточные совпадения
Под
утро поразъехалась,
Поразбрелась толпа.
Крестьяне спать надумали,
Вдруг тройка
с колокольчиком
Откуда ни взялась,
Летит! а
в ней качается
Какой-то барин кругленький,
Усатенький, пузатенький,
С сигарочкой во рту.
Крестьяне разом бросились
К дороге, сняли шапочки,
Низенько поклонилися,
Повыстроились
в ряд
И тройке
с колокольчиком
Загородили
путь…
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас
в доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб
в доме была строгость, чтоб наказать
путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка.
С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!
17-го
утром мы распрощались
с рекой Нахтоху и тронулись
в обратный
путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море
с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно. Ветер дул
с материка, и потому у берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный
путь наш прошел без всяких приключений.
Утром 4 августа мы стали собираться
в путь. Китайцы не отпустили нас до тех пор, пока не накормили как следует. Мало того, они щедро снабдили нас на дорогу продовольствием. Я хотел было рассчитаться
с ними, но они наотрез отказались от денег. Тогда я положил им деньги на стол. Они тихонько передали их стрелкам. Я тоже тихонько положил деньги под посуду. Китайцы заметили это и, когда мы выходили из фанзы, побросали их под ноги мулам. Пришлось уступить и взять деньги обратно.
Первое выступление
в поход всегда бывает
с опозданием. Обыкновенно задержка происходит у провожатых: то у них обувь не готова, то они еще не поели, то на дорогу нет табаку и т.д. Только к 11 часам
утра после бесконечных понуканий нам удалось-таки наконец тронуться
в путь. Китайцы вышли провожать нас
с флагами, трещотками и ракетами.
Мои спутники знали, что если нет проливного дождя, то назначенное выступление обыкновенно не отменяется. Только что-нибудь особенное могло задержать нас на биваке.
В 8 часов
утра, расплатившись
с китайцами, мы выступили
в путь по уже знакомой нам тропе, проложенной местными жителями по долине реки Дунгоу к бухте Терней.
Утром 3 ноября мы съели последнюю юколу и пошли
в путь с легкими котомками. Теперь единственная надежда осталась на охоту. Поэтому было решено, что Дерсу пойдет вперед, а мы, чтобы не пугать зверя, пойдем сзади
в 300 шагах от него. Наш
путь лежал по неизвестной нам речке, которая, насколько это можно было видеть
с перевала, текла на запад.
Распростившись
с китайцами, мы тронулись
в путь. Я заплатил им за дрова и овощи. Манзы пошли было нас провожать, но я настоял на том, чтобы они возвратились обратно. Часов
в 9
утра мы перевалили через водораздел и спустились
в долину Владимировки.
На другой день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма на корейских пашнях, ушли к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись
с конями, я успел закончить свои работы.
В 8 часов
утра мы выступили
в путь.
Всё скоро уложено было у нас,
И
утром, ни
с кем не прощаясь,
Мы тронулись
в путь.
Из Иркутска я к тебе писал; ты, верно, давно получил этот листок,
в котором сколько-нибудь узнал меня. Простившись там
с добрыми нашими товарищами-друзьями, я отправился 5 сентября
утром в дальний мой
путь. Не буду тем дальним
путем вести тебя — скажу только словечко про наших,
с которыми удалось увидеться.
Из 7-го номера пишу тебе два слова, добрый, сердечный друг. Вчера
утром сюда приехал и сегодня отправляюсь
в дальнейший
путь. Эта даль должна, наконец, меня
с тобой сблизить. До сих пор благополучно
с Ваней путешествуем. Менее двух суток досюда спутник мой не скучает и на станциях не болтает
с бабами. Они его называют: говорок — и меня преследуют вопросами об нем…
— Боже, да ведь он хотел сказать каламбур! — почти
в ужасе воскликнула Лиза. — Маврикий Николаевич, не смейте никогда пускаться на этот
путь! Но только до какой же степени вы эгоист! Я убеждена, к чести вашей, что вы сами на себя теперь клевещете; напротив; вы
с утра до ночи будете меня тогда уверять, что я стала без ноги интереснее! Одно непоправимо — вы безмерно высоки ростом, а без ноги я стану премаленькая, как же вы меня поведете под руку, мы будем не пара!
Утро было прекрасное. Сокольничий, подсокольничий, начальные люди и все чины сокольничья
пути выехали верхами,
в блестящем убранстве,
с соколами, кречетами и челигами на рукавицах и ожидали государя
в поле.
На возвратном
пути я старался растолковать Писареву, что я истинный рыбак, что охота для меня не шутка, а серьезное дело, что я или предаюсь ей вполне, или вовсе ею не занимаюсь, что охотничьих parties de piaisir я терпеть не могу и что завтра, когда все собираются удить рано
утром (то есть часов
в восемь, а не
в два, как следует), я решительно
с ними не поеду под предлогом, что хочу удить
с берега; выберу себе местечко под тенью дерев, для виду закину удочки, хотя знаю, что там ни одна рыбка не возьмет, и буду сидеть, курить, наслаждаться весенним
утром, свежим воздухом и молодою пахучею зеленью недавно распустившихся деревьев.
Было светлое осеннее
утро, когда мы вынесли черный гроб из избы и поставили на телегу; Рыжку предстояло
в последний раз везти своего хозяина
в далекий
путь. Яша,
в рваном полушубке и
с босыми ногами, без шапки,
с блуждающими добрыми глазами и длинной палкой
в руке, суетился, кажется, больше всех: помогал выносить гроб, несколько раз пробовал, крепко ли он стоит на телеге, и постоянно бормотал...
Все живо посреди степей:
Заботы мирные семей,
Готовых
с утром в путь недальний,
И песни жен, и крик детей,
И звон походной наковальни.
Наконец наступил и канун первого мая.
С раннего
утра в Причине все поднялось на ноги, даже не было видно пьяных. Партии рабочих уже были
в полном сборе и толпились кучками около изб, где жили хозяева, или около обозов. Приготовляли лошадей, мазали телеги, бегали и суетились, как перед настоящим походом. Только хозяева старались казаться спокойными, но
в то же время зорко сторожили друг друга — кто первый не утерпит и тронется
в путь. Свои лазутчики и соглядатаи зорко следили за каждым движением.
Кузьма Захарьич! я к тебе
с поклоном,
Заместо батюшки родного будь!
Мне жизнь не
в жизнь:
с утра до поздней ночи
И
с вечера до утренней зари
Все об одном я думаю-гадаю,
Одно мне сна-покою не дает.
Ты наведи меня на ум — на разум.
Прямую путь-дорогу покажи!
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно
в путь потек
И к
утру возвратился
с ядом.
Вьюга не переставала, и Никифор
с Васильем Борисычем остались ночевать у Лохматого. К
утру стихла погода, и они собрались
в путь, но Лохматый, как они ни отговаривались, не пустил их, не угостивши на прощанье блинами да яичницей.
В соборе
с утра до вечера перед сверкающей алмазами иконой Макария Желтоводского один торговец за другим молебны служат благодарные и
в путь шествующим.
Часов
в десять
утра мы вошли
в лодки и тронулись
в путь. Главным старшиной и руководителем был Антон Сагды. Я удивился той дисциплине, которая царила
в отряде. Все его распоряжения молодые орочи исполняли быстро; они работали молча, проворно, не было ни споров, ни пререканий. Таков закон у всех мореходов. Только при соблюдении строжайшей дисциплины можно успешно бороться
с водной стихией. Сухопутные люди не всегда это понимают.
Пять дней мы шли по реке Мухеню, следуя всем ее изгибам, которые удлиняли наш
путь по крайней мере
в два или три раза. Во время
пути мы кормили собак два раза
в день: немного
утром, перед выступлением
в поход — сухой рыбой и затем вечером на биваке — жидкой гречневой или чумизной кашей, сваренной
с юколой. Сначала они неохотно ели кашицу, и это вынуждало нас прятать от них на деревья наши лыжи, обтянутые кожей, ремни, обувь и прочее имущество, иначе все это было бы сразу съедено.
В шесть часов
утра я, Крылов, Рожков и Глегола отправились
в путь, захватив
с собой все необходимое для настораживания винтовок.
— Я посылаю снова вас, потому что не могу послать никого из солдат: каждый штык на счету, каждая рука дорога при данном положении дела… — произнес он не без некоторого волнения
в голосе. — На рассвете должен произойти штыковой бой… Возвращайтесь же скорее. Я должен вас видеть здесь до наступления
утра. И не вздумайте провожать к горе артиллерию. Я им точно описал
путь к ней со слов вашего донесения; они сами найдут дорогу; вы будете нужнее здесь. Ну, Господь
с вами. Живо возвращайтесь ко мне, мой мальчик.
Как я
в первый раз был пьян. — Именьице наше было
в двух участках: пахотная земля
с усадьбою лежала совсем около железнодорожного
пути, а по ту сторону
пути, за деревнею Барсуки, среди других лесов было и нашего леса около сорока десятин.
В глубине большой луговины, у опушки, стоял наш хутор — изба лесника и скотный двор. Скот пасся здесь, и каждый день
утром и вечером мы ездили сюда за молоком.
Приехали. Конец
пути!.. По маршруту мы должны были прибыть
в десять
утра, но приехали во втором часу дня. Поезд наш поставили на запасный
путь, станционное начальство стало торопить
с разгрузкой.
Когда другие спали крепким сном,
в полуночные часы спешил я украдкой,
с трепетом сердечным, как на условленное свидание любви, проводить утомленное солнце
в раковинный дворец его на дно моря и опять
в то же мгновение встретить его, освеженное волнами,
в новой красоте начинающее
путь свой среди розовых облаков
утра.