Неточные совпадения
И точно, что касается до этой благородной боевой одежды, я совершенный денди: ни одного галуна лишнего; оружие ценное
в простой отделке, мех на шапке не слишком длинный, не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью; бешмет
белый, черкеска темно-бурая.
И из этого мглистого, кое-как набросанного поля выходили ясно и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой бывает у институтки
в первые месяцы после выпуска, ее
белое, почти
простое платьице, легко и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались
в каких-то чистых линиях.
Марина встретила его, как всегда, спокойно и доброжелательно. Она что-то писала, сидя за столом, перед нею стоял стеклянный кувшин с жидкостью мутно-желтого цвета и со льдом.
В простом платье,
белом, из батиста, она казалась не такой рослой и пышной.
Так называемого
простого или, еще хуже, «черного» народа не видать, потому что он здесь — не черный: мужик
в плисовой куртке и панталонах,
в белой рубашке вовсе не покажется мужиком.
И
простой и непростой народ — все были одеты
в белые бумажные, или травяные (grasscloth), широкие халаты, под которыми надеты были другие, заменявшие
белье; кроме того, на всех надето было что-то вроде шаровар из тех же материй, как халаты, у высших
белые и чистые, а у низших
белые, но грязные.
Я поспешил исполнить ее желание — и платок ей оставил. Она сперва отказывалась… на что, мол, мне такой подарок? Платок был очень
простой, но чистый и
белый. Потом она схватила его своими слабыми пальцами и уже не разжала их более. Привыкнув к темноте,
в которой мы оба находились, я мог ясно различить ее черты, мог даже заметить тонкий румянец, проступивший сквозь бронзу ее лица, мог открыть
в этом лице — так по крайней мере мне казалось — следы его бывалой красоты.
Покуда они разговаривали, между стариками завязался вопрос о приданом. Калерия Степановна находилась
в большом затруднении. У Милочки даже
белья сносного не было, да и подвенечное платье сшить было не на что. А платье нужно шелковое, дорогое — самое
простое приличие этого требует. Она не раз намекала Валентину Осиповичу, что бывают случаи, когда женихи и т. д., но жених никаких намеков решительно не понимал. Наконец старики Бурмакины взяли на себя объясниться с ним.
Но впереди всех были дворяне и
простые мужики с усами, с чубами, с толстыми шеями и только что выбритыми подбородками, все большею частию
в кобеняках, из-под которых выказывалась
белая, а у иных и синяя свитка.
Такова была
простая история появления Антося на
белом свете вообще и
в частности
в Гарном Луге.
В три дня я
в далекий мой путь собралась,
Всё ценное я заложила,
Надежною шубой,
бельем запаслась,
Простую кибитку купила.
Долго находился я
в совершенном изумлении, разглядывая такие чудеса и вспоминая, что я видел что-то подобное
в детских игрушках; долго
простояли мы
в мельничном амбаре, где какой-то старик, дряхлый и сгорбленный, которого называли засыпкой, седой и хворый, молол всякое хлебное ухвостье для посыпки господским лошадям; он был весь
белый от мучной пыли; я начал было расспрашивать его, но, заметя, что он часто и задыхаясь кашлял, что привело меня
в жалость, я обратился с остальными вопросами к отцу: противный Мироныч и тут беспрестанно вмешивался, хотя мне не хотелось его слушать.
По небу, бледно-голубому, быстро плыла
белая и розовая стая легких облаков, точно большие птицы летели, испуганные гулким ревом пара. Мать смотрела на облака и прислушивалась к себе. Голова у нее была тяжелая, и глаза, воспаленные бессонной ночью, сухи. Странное спокойствие было
в груди, сердце билось ровно, и думалось о
простых вещах…
Покорни весь сиял; сиял от напомаженного пробора до лакированных ботинок; сиял новым фраком, ослепительно
белым широким пластроном, золотом запонок, цепочек и колец, шелковым блеском нового шапокляка. Но на взгляд Александрова он, со своею долговязостью, худобой и неуклюжестью, был еще непригляднее, чем раньше, летом,
в простом дачном пиджачке. Он крепко ухватил руку юнкера и начал ее качать, как насос.
Елена была уже два года замужем, но ее очень часто называли барышней, что иногда льстило ей, а иногда причиняло досаду. Она и
в самом деле была похожа на восемнадцатилетнюю девушку со своей тонкой, гибкой фигурой, маленькой грудью и узкими бедрами,
в простом костюме из
белой, чуть желтоватой шершавой кавказской материи,
в простой английской соломенной шляпе с черной бархаткой.
Ведь ты видишь
простую чистоту линий, лишающую строение тяжести, и зеленую черепицу, и
белые стены с прозрачными, как синяя вода, стеклами; эти широкие ступени, по которым можно сходить медленно, задумавшись, к огромным стволам под тенью высокой листвы, где
в просветах солнцем и тенью нанесены вверх яркие и пылкие цветы удачно расположенных клумб.
В данном случае началом события послужила приклеенная к гостеприимным дверям «Розы»
простая белая бумажка, на которой было начертано: «Сего 17 июня имеет быть дан инструментально-вокально-музыкально-танцевальный семейный вечер с плату 20 к. на персону.
Белые ночи… Что может быть лучше петербургской
белой ночи? Зачем я лишен дара писать стихи, а то я непременно описал бы эти ночи
в звучных рифмах. Пепко пишет стихи, но у него нет «чувства природы». Несчастный предпочитает
простое газовое освещение и уверяет, что только лунатики могут восхищаться
белыми ночами.
Простой народ и не знает слова форель; он называет эту прелестную рыбу: пестряк, а
в собирательном: пеструшка — имя самое приличное, ибо она вся испещрена черными, красными и
белыми крапинами.
В середине этой живой ограды, над самым краем ямы, возвышался
простой некрашеный стол, покрытый
белой скатертью, на котором лежали крест и евангелие рядом с жестяной чашей для святой воды и кропилом.
Утреня шла,
Тихо по церкви ходили монашины,
В черные рясы наряжены,
Только покойница
в белом была:
Спит — молодая, спокойная,
Знает, что будет
в раю.
Поцаловала и я, недостойная,
Белую ручку твою!
В личико долго глядела я:
Всех ты моложе, нарядней, милей,
Ты меж сестер словно горлинка
белаяПромежду сизых,
простых голубей.
Даша встала
в одиннадцать часов и оделась сама, не покликав m-me Бюжар вовсе. На Доре было вчерашнее ее
белое кисейное платье, подпоясанное широкою коричневою лентою. К ней очень шел этот
простой и легкий наряд.
В другой раз пришел я напиться квасу или воды
в особенную комнату, которая называлась квасною; там бросился мне
в глаза
простой деревянный стол, который прежде, вероятно, я видал много раз, не замечая его, но теперь он был выскоблен заново и казался необыкновенно чистым и
белым:
в одно мгновение представился мне такого же вида липовый стол, всегда блиставший белизной и гладкостью, принадлежавший некогда моей бабушке, а потом стоявший
в комнате у моей тетки,
в котором хранились разные безделушки, драгоценные для дитяти: узелки с тыквенными, арбузными и дынными семенами, из которых тетка моя делала чудные корзиночки и подносики, мешочки с рожковыми зернами, с раковыми жерновками, а всего более большой игольник,
в котором вместе с иголками хранились крючки для удочек, изредка выдаваемые мне бабушкой; все это, бывало, я рассматривал с восхищением, с напряженным любопытством, едва переводя дыхание…
— Пойдем-ка, — сказал он, заметно весело вытирая рот. На этот раз идти было недалеко; мы пересекли угол кухни и через две двери поднялись
в белый коридор, где
в широком помещении без дверей стояло несколько коек и
простых столов.
Вместо тех
простых блюд, к которым я привык, когда был студентом и лекарем, теперь меня кормят супом-пюре,
в котором плавают какие-то
белые сосульки, и почками
в мадере.
Вдали одетые туманом курганы, может быть могилы татарских наездников, подымались, выходили из полосатой пашни: еловые, березовые рощи казались опрокинутыми
в воде; и мрачный цвет первых приятно отделялся желтоватой зеленью и
белыми корнями последних; летнее солнце с улыбкой золотило эту
простую картину.
Ничипоренко поскорее схватил с себя синие консервы, которые надел
в дорогу для придания большей серьезности своему лицу, и едва он снял очки, как его
простым, не заслоненным стеклами глазам представился небольшой чистенький домик с дверями, украшенными изображением чайника, графина, рюмок и чайных чашек. Вверху над карнизом домика была вывеска: «
Белая харчевня».
Простой белый плащ надет на царе, скрепленный на правом плече и на левом боку двумя египетскими аграфами из зеленого золота,
в форме свернувшихся крокодилов — символ бога Себаха.
Нечего греха таить, что мы постоянно были впроголодь.
В воскресенье после обеда входная дверь с улицы
в залу растворялась, и рослая, краснощекая и
в кружок остриженная белокурая чухонка вступала с двумя полными корзинами печенья от соседнего хлебника Шлейхера. Чего тут ни было, начиная с
простых белых или сдобных хлебов и кренделей до лакомых пряников, которыми Шлейхер славился и гордился. Были они большею частию
в форме темно-красных сердец.
Вокруг была пышная свита; но я не помню никого из этого блистательного отряда всадников, кроме одного человека на сером коне,
в простом мундире и
белой фуражке.
Из произведений Богдановича помещены
в «Собеседнике»: 1) «О древнем и новом стихотворении» (ч. II, ст. XVIII; ч. III, ст. II; ч. V, ст. III; ч. VIII, ст. II); 2) басни: «Пчелы и Шмель» (ч. I, ст. XVII), «Журавли и Комар» (ч. II, ст. XXI), «Слух и Видение» и «Лев и Ребята» (ч. V, ст. IV); басня на пословицу: «воля со мною твоя, а по правде усадьба моя» (ч. VI, ст. XII); 3) письмо о великодушных чувствованиях (ч. I, ст. XXVIII); 4) идиллия
белыми стихами, перепечатанная откуда-то
в исправленном виде (ч. III, ст. IV); 5) «К Д. Г. Левицкому» (ч. IV, ст. V); 6) «К моему другу» (ч. V, ст. IV); 7) стихи на пословицу: «не всякая любовь свершается бедой» (ibid.); 8) «Гимн на бракосочетание великого князя Павла Петровича» (ч. VII, ст. XXI); 9) «Старина ненапечатанная» (ч. X, ст. Xll); 10) «Станс к Л. Ф. М.» (ч. XI, ст. V); 11) «Стане к М. М. Хераскову» (ч. XIII, ст. I); 12) «Приятность
простой жизни» (ч. XVI, ст. VII).
Роста и фигуры порядочной, немного прихрамывает, но
в бланжевых нанковых широких брюках; жилет из красной аладжи,
в белой хорошо собранной — манишке; блестящие перламутровые на ней пуговки и булавка с изображением мухи —
простой, но как натурально сделанной, словно вот живая прилетела и села; сертучок на нем голубого камлота, ловко сшитый, нараспашку; по всему таки видно, что этот человек бывал
в губернском городе
в лучших обществах.
Что бы и кто бы ни встретился по дороге: хохол
в широких
белых шароварах, лениво идущий рядом с парой сивых круторогих волов, придорожная корчма, еврейская «балагула», бархатное поле, распаханное под озими, — все вызывает его пытливые вопросы и замечания, дышащие то глубоким, почти философским пониманием
простой обыденной жизни, то резким сарказмом, то неудержимым потоком веселья…
Настала ночь; покрылись тенью
Тавриды сладостной поля;
Вдали, под тихой лавров сенью
Я слышу пенье соловья;
За хором звезд луна восходит;
Она с безоблачных небес
На долы, на холмы, на лес
Сиянье томное наводит.
Покрыты
белой пеленой,
Как тени легкие мелькая,
По улицам Бахчисарая,
Из дома
в дом, одна к другой,
Простых татар спешат супруги
Делить вечерние досуги.
Дворец утих; уснул гарем,
Объятый негой безмятежной...
Вот вам даже смешно меня слушать, а, между тем,
в Кормчей что сказано: к
простому человеку приставлен один бес, к
белому попу — семь бесов, а к мниху — четырнадцать.
Шел я однажды по иссохшему руслу речки Майны и увидел
в небольшом углублении, вероятно высохшего от жаров родничка, дно которого было еще мокровато, целую кучу
белых простых капустных бабочек.
Но чем больше подвигались мы на юг, тем возбужденнее и радостнее становился мой Борис. Весна как будто шла нам навстречу. И когда мы впервые увидели
белые мазаные хатенки Малороссии, она была уже
в полном расцвете. Борис не отрывался от окна. На насыпи синели большие, крупные
простые цветы, носящие поэтическое название «сна», и Борис с восторгом рассказывал о том, как при помощи этих цветов у них
в Малороссии красят пасхальные яйца.
А — может быть —
проще, может быть, отрожденная поэтова сопоставительная — противопоставительная — страсть — и склад, та же игра,
в которую я
в детстве так любила играть: черного и
белого не покупайте, да и нет не говорите, только наоборот: только да — нет, черное —
белое, я — все, Бог — Черт.
Около Наседкина зашелестело шелком женское платье. Высокая дама
в простом черном костюме прошла вперед, к самому клиросу, и стала
в глубокой нише, слившись с ее темнотой. Но на мгновение Иван Вианорыч успел разглядеть прекрасное
белое лицо и большие печальные глаза под тонкими бровями.
Елена вышла
в неосвещенный зал, где слабо пахло жасмином и ванилью, и открыла рояль; торжественные и
простые мелодии полились из-под ее пальцев, и ее руки медленно двигались по
белым и черным клавишам.
Глафира Васильевна помещалась полусидя на низком мягком табурете и упиралась
в белый мраморный откос камина ногой, обутой
в простую, но изящную туфлю из алого сафьяна.
Он охватил колена своими
белыми руками и устремил на Меня взор заклинателя змей… ах, он не знал, что Я сам вырвал у себя ядовитые зубы и теперь безвреден, как чучело
в музее! Наконец он понял, что нет смысла так долго фиксировать
простые бутылочные стекла, и перешел к слову.
Ты привык уважать чертей, ты самого глупого беса считаешь достойным любой кафедры, ты уже отдал Мне твой доллар как профессору
белой и черной магии, — и вдруг Я оказываюсь таким невеждой
в самых
простых вещах!
Путешествуя далее до ночлега, он останавливался уже у всякой корчмы и все пил «чвертку красненькой», причем несколько раз снова начинал нам объяснять, как он умен и предусмотрителен
в том отношении, что дал зарок богу не пить
простой белой водки, а насчет «цветной или красненькой ничего касающего не обещал». Это его так утешило и придавало ему такую отвагу, что он даже утверждал, что бог с него «никакой правы не имеет взыскивать насчет того, о чем у них договора не было».
Она,
в своем сереньком
простом оческовом «параде», с большим букетом
белой сирени
в руках, казалась мне такой нарядной, молодой и красивой.
Послышались торопливые шаги, и
в комнату вошла девушка лет шестнадцати,
в простом ситцевом платье и
в белом платочке. Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной, и я заметил только, что она была тонка
в талии, боса и что маленькие голые пятки прикрывались низко опущенными панталонами.
Дойдя до сада, Рябович заглянул
в калитку.
В саду было темно и тихо… Видны были только
белые стволы ближайших берез да кусочек аллеи, всё же остальное мешалось
в черную массу. Рябович жадно вслушивался и всматривался, но,
простояв с четверть часа и не дождавшись ни звука, ни огонька, поплелся назад…
Прежний вельможа,
простояв тридцать лет под ветром и пламенным солнцем, изнемождил
в себе вид человеческий. Глаза его совсем обесцветились, изгоревшее тело его все почернело и присохло к остову, руки и ноги его иссохли, и отросшие ногти загнулись и впились
в ладони, а на голове остался один клок волос, и цвет этих волос был не
белый, и не желтый, и даже не празелень, а голубоватый, как утиное яйцо, и этот клок торчал на самой середине головы, точно хохол на селезне.
Княжна Юлия была прелестна
в своем
белом платье, вышитом жемчугом и украшенном
простой гирляндой живых роз, начинавшейся на левом плече, пересекавшей весь лиф и терявшейся
в складках шелкового, затканного цветами шлейфа.
Они и без гостей, и при гостях происходили
в девичьей. Там на большом
белом липовом столе, накрытом
простою, но ослепительной белизны скатертью,
в изобилии подавались: творог с густыми сливками, пироги и ватрушки, яичницы разные, молочные, глазунья и прочее, молочная каша и тому подобное.
Остановился он
в дверях и начал искать мелькнувшую перед ним голову с русыми косами и с
белой шеей, выходившей так стройно из-под фрезы. Не мог он не сознать того, что он действительно ищет глазами и эти косы, и эту шею. Там, на эстраде, какая-то певица что-то такое выделывала; а
в его ушах все еще звучал несколько густой, ясный и горячий голос двух самых
простых фраз.