Неточные совпадения
— Городок — тихий, спокойный, — продолжала она, не ответив ему. — Жизнь дешевая. Я бы поручила тебе кое-какие мои делишки
в суде, подыскала бы
практику, устроила квартиру. Ну — как?
Недавно
в моей
практике был следующий оригинальный случай, который я, можно сказать, не доводя до
суда, устроил
в пользу моей клиентки.
Далее вы будете свидетельствовать уж по слуху, а
в практике кашинского окружного
суда установился прецедент:"не всякому слуху верь"… кажется, я так говорю, господа?
Но этот день, как я уже сказал выше, составлял исключение
в практике кашинского окружного
суда.
Они солидно взбирались по лестнице и вели солидный разговор, неизменно начинавшийся словами: «
В практике кашинского окружного
суда установился прецедент…» Сначала один эти слова скажет, потом другой повторит, потом третий, а швейцар смотрит на них и не нарадуется.
Семен Иваныч (встает и бравирует, как будто хочет сказать, что он и не
в таких переделках бывал).
В практике кашинского окружного
суда установился прецедент… (Краснеет и садится.)
Петр Иваныч и Семен Иваныч (вместе).
В практике кашинского окружного
суда установился прецедент…
Нам эти бедняки показались заслуживающими полного снисхождения. Они имели хороший аппетит и некоторое время рассчитывали на удовлетворение оного, как вдруг, совсем неожиданно,
в практике кашинского окружного
суда установился прецедент: никаких дел не судить, а собираться лишь для чтения законов…
Петр Иваныч (говорит солидно, произнося слова
в нос).
В практике кашинского окружного
суда установился прецедент… (Умолкает и прислушивается, как будто эти слова сказал не он, а Семен Иваныч.)
Швейцар, весь вышитый, с желтой перевязью через плечо и с булавой
в правой руке, стоял навытяжку у дверей, готовый выделать все требуемые
практикой суда артикулы.
У меня (так я объяснил) было желание познакомиться с торговой
практикой парусного
судна, а также разузнать требования и условия рынка
в живом коммерческом действии. Выдумка имела успех. Проктор, длинный, полуседой человек, с спокойным мускулисто-гладким лицом, тотчас сказал...
Про третью картину, то есть это про мою фантазию, я вам, милостивый мой государь, не напрасно сделал пример. Потому что я сам однажды попробовал такой
практикой заняться, и через это вычеркнут из списка жизни. Слава еще богу, что коронный
суд, с участием присяжных заседателей, признал меня
в состоянии невменяемости и отпустил на свободу. А то пришлось бы мне идти добывать «медь и злато»
в местах столь отдаленных.
Здесь же отметим только факт, что общественный
суд о нравственном достоинстве людей, если и существует у нас, то лишь
в виде сплетен и разговоров, ничего не значащих для
практики; вся же строгость общественного мнения обращена на принятые формы и приличия.
Помощник присяжного поверенного Толпенников выслушал
в заседании
суда две речи, выпил
в буфете стакан пустого чаю, поговорил с товарищем о будущей
практике и направился к выходу, деловито хмурясь и прижимая к боку новенький портфель,
в котором одиноко болталась книга: «Судебные речи». Он подходил уже к лестнице, когда чья-то большая холодная рука просунулась между его туловищем и локтем, отыскала правую руку и вяло пожала ее.
Суд приговорил его к уплате истице 650 гульденов, к штрафу
в 200 гульденов и к лишению права
практики.
— Да! — воскликнул он вслух, — во всю мою долгую
практику я первый раз вижу безусловно честного человека
в арестантском халате, под тяжестью позорного обвинения… Я ему даже не могу помочь… Он сам не хочет помочь себе… Все улики против него, а участившиеся за последнее время растраты кассирами не дают мне права даже на освобождение его от
суда… Только чудо может спасти его… Будем же ждать этого чуда.
— Стыдитесь, будьте мужчиной, вы губите себя и нас, а еще юрист,
практик — не понимаете разве, что все то, что вы сделали и
в чем вас обвиняют, сделано на законном основании. Все это дело никак не уголовного, а гражданского
суда.
Он умышленно припоминал случаи из уголовной
практики русских и иностранных
судов, случаи чистосердечного сознания на
суде не сознавшихся на предварительном следствии обвиняемых, факты превращения свидетелей
в обвиняемых при обращении дел к доследованию — и, оставаясь наедине с самим собою, предавался дикому, злобному отчаянию, проклинал самого себя за свою слабость, тряпичность, но играть ту роль перед собою, которую играл перед другими, был не
в силах.
В Т. несколько времени еще потолковали о деле княжны, а потом и позабыли о нем, тем более, что на смену ему явилось другое дело, заинтересовавшее общество: один выдающийся т-ский адвокат попал под
суд, и от следствия ожидали пикантных разоблачений из адвокатской
практики обвиняемого.
Не явились также: бывший нотариус Базисов, за несколько месяцев до
суда над Гиршфельдом, по
суду же, исключенный из службы, бывший мировой судья, по назначению от правительства, Царевский, за полгода перед тем уволенный
в отставку без прошения, частный поверенный Манов, присяжный поверенный Винтер, которому совет за неблаговидные действия по делу Луганского воспретил
практику на десять месяцев.